Воскресшие - Леонида Данилова

— Это не имеет отношения к делу.

— Отчего же, прокурор? Мы должны знать, какой человек столь рьяно защищал детей и настоятельницу.

— Это было давно! — вновь подскочил Роджар. Истерические нотки прорвались в его голос. — Я был молодым, вступил в свободную новую жизнь…

Снова начались оправдания в духе: я такой-сякой, был молодым и тупым, но все в прошлом. В какой-то момент судья заткнул его и велел сесть.

— Адвокат Криус, у вас остались свидетели?

— Нет, но у меня есть еще кое-что важное, — Эйрен поднял со своего стола смартфон и показал всем. — Это телефон Хелира Кайрена — директора организации Чистильщиков, а это сообщение ему прислал Айзел Лендер, перед тем как произошла трагедия.

Адвокат нажал на сенсорный экран и в зале прозвучал тихий напряженный голос Айза: «В храме творится какая-то хрень. Я здесь. Евана нигде нет. Вызови полицию и направь одну из наших групп сюда».

— Запись легко подделать, — заявил прокурор.

— Вот, пожалуйста, взгляните. — Телефон дяди передали судье. — Тут и время, когда пришло сообщение, и дата.

— Это тоже можно подделать.

Да что он заладил как попугай?

— Следователь Дарес Твей проводил независимую экспертизу. Она подтвердила, что запись подлинная.

О, надо же, он сделал что-то полезное для нас?

Угрюмо покосилась на него. Он буравил Айзела взглядом исподлобья и нервно дергал коленом. Что вертится в его голове — не понять.

Прокурору больше нечего было возразить, а наш адвокат продолжал напирать:

— Также меня до сих пор интересует старый лаз в сарае храма.

— В подземном проходе ничего не обнаружили, — отрезал Кербер.

— Знаю. Мне интересно, зачем он вообще там есть? Для чего? Господин Роджар, не поделитесь?

Участковый нехотя пояснил:

— Раньше, в старые времена, в сарае детей запирали в наказание, они со временем сделали этот лаз и вырыли проход, чтобы сбегать. Но, ваша честь, это было очень давно. Там все старое, прогнившее и проржавевшее.

— Ладно, — не стал его пытать Эйрен, — мы еще к этому вернемся. У меня все, ваша честь.

— Приступаем к допросу обвиняемого. Подсудимый встаньте к трибуне.

Наблюдая за Лендером, шепнула Хелиру:

— Почему его не допрашивали первым?

— Я не в курсе, Ал. Знаю, что так всегда делают.

— А…

Айзел поведал суду все, что рассказал мне в больнице и позже повторил всем по десять раз. Прокурор с невиданным энтузиазмом принялся заваливать его вопросами, чтобы уличить во лжи, но так как Айз говорил правду, Кербер не смог докопаться до него.

Зато Эйрен нашел, во что вцепиться. Он даже встал со стула и вышел из-за стола, чтобы быть в центре внимания и энергичнее защищать Лендера.

— Прокурор, вы говорите, что в подземном проходе ничего не нашли, но специалисты пришли к выводу, что там недавно кто-то ползал.

— Я выбирался через него, — подтвердил Айз.

Участковый яростно закричал со своего места:

— Да не ты это был! А Федий, которого ты убил! Он все говорил мне, что надо слазить туда, посмотреть, что там творится, и осторожно засыпать!

— Свидетель, сохраняйте порядок, — строго глянул на него судья.

— Удобно, господин Роджар, — хмыкнул Эйрен. — На умершего человека можно свалить что угодно. Никто не проверит.

— У вас нет доказательств, что там был именно подсудимый, — прокурор не давал о себе забыть. — К тому же лаз был заперт, когда прибыли специалисты. Никакого ключа там не нашли.

— Ну что вы, Кербер, в первый раз работаете? Господин Роджар мог запереть его, когда пришел забрать бессознательного детектива Евана и притвориться спасителем.

— Протестую, ваша честь! Криус пытается без весомых доказательств сделать из свидетеля преступника. Он притягивает обвинения за уши.

— Я притягиваю? Вы ослепли, прокурор Кербер? — Адвокат подошел поближе к его столу. — Вам уже прямым текстом сказали, что настоятельница устроила в храме беспредел, а участковый был ее верным помощником!

— Это еще нужно доказать, Криус, — прокурор медленно поднялся и уперся кулаками в стол. — Вы делаете выводы, основываясь на показаниях обиженной женщины.

— Вперед, доказывайте! Проверьте каждого, допросите детей в присутствии психолога, найдите других воспитанников. Соберите полный пазл и докажите мне, что я не прав. Но спешу сообщить, что я уже вижу цельную отвратительную картину. Эти люди, обвиняющие Лендера, лгут, настоятельница повредилась рассудком, манипулировала детьми и поклонялась Сущностям. Вам ученый — ученый! — Линус рассказал, что сталкивался с подобными неадекватными личностями — так почему вы не верите и продолжаете стоять на своем?

— Потому что показаний одной свидетельницы с сомнительными мотивами мне недостаточно, — давил на одно и то же Кербер. — Потому что не верю, что те десять человек погибли из-за Сущностей. Я тоже вижу картину. Не выдуманную, в отличие от вашей. Есть десять трупов и десять смертельных ран, нанесенных этим человеком. Он этого не отрицает, но пытается убедить нас, что тыкал оружием в мертвецов. Абсурд! Почему он просто не убежал? Не дождался своих?

— Он ответил на эти вопросы.

— Допустим! Тогда подойдем к этому делу с другой стороны: каждый ли человек способен вонзить кинжал в живое тело?

— Он убивал Сущностей!

— Сегодня — да, а завтра, что ему мешает с такой же легкостью убить обычного человека?! Не одержимого Сущностью? Вдруг померещится что-то!

— Именно вы сейчас притягиваете обвинения за уши!

— Адвокат Криус, прокурор Кербер, успокойтесь и сохраняйте порядок.

Эйрен отошел на пару шагов, сверля прокурора ледяным взглядом.

— Я вас услышал и понял, Кербер. — Наш адвокат резко развернулся к судье. — Ваша честь, я требую тщательно расследовать новое дело, связанное с храмом гармонии. Мы должны убедиться, что дети не участвовали в ритуалах и прочих сомнительных мероприятиях.

— Ваша честь, удивительно, но я поддерживаю адвоката Криуса. Необходимо расследование.

Судья тяжко вздохнул.

— Суд рассмотрит ваше требование.

После жаркого спора разбирательство подошло к концу. Настало время подвести итоги. Разумеется, Эйрен попросил суд признать Айзела невиновным, а вот Кербер заикнулся о высшей мере наказания.

To есть о казни… Даже не о пожизненном или длительном сроке, а о казни…

Чокнутый прокуроришка!

— Он в своем уме?! — прошипела Наа. — Слепой и глухой, что ли?!

— Не волнуйся, милая, его не послушают. Суд не приговорит Айзела к смерти.