Вампиры: Опасные связи - Танит Ли

Он ничего не ест, скажу я миссис Люси. Он не пошел в церковь тушить зажигательную бомбу. Он всегда уходит до рассвета, даже если пострадавших еще не вытащили. Люфтваффе охотится за мной. Из-за письма в «Таймс». У «ходячих мертвецов» бывают галлюцинации, они слышат голоса, видят призраков, верят в фантастические вещи.

Взревели сирены. Должно быть, я несколько часов простоял, глядя на тротуар. Я вернулся на пост. Миссис Люси была там.

— Ты ужасно выглядишь, Джек. Когда ты в последний раз спал?

— Не знаю, — ответил я. — А где Джек?

— На наблюдательном посту, — сказала миссис Люси.

— Побереги себя, — посоветовала мне Ви, раскладывавшая на тарелке конфеты. — Не то превратишься в «ходячего мертвеца». Хочешь конфетку? Это мне Эдди подарил.

Пискнул телефон. Миссис Люси подошла к аппарату, послушала минуту, повесила трубку.

— Слейни требуется помощь на завале, — сказала она. — Они просят прислать Джека.

Она послала нас обоих. Мы нашли место взрыва без труда. В воздухе не было пыли, ничем не пахло — лишь чувствовался запах дыма от полыхавшего неподалеку пожара.

— Это произошло не сегодня, — решил я. — По меньшей мере, сутки назад.

Я ошибся. Бомба упала позавчера. Спасатели работали здесь уже два дня, но среди пропавших без вести числились еще тридцать человек. Несколько спасателей вяло копались на склоне насыпи, остальные стояли вокруг, курили и сами выглядели как жертвы воздушного налета. Джек подошел к месту раскопок, покачал головой и пошел дальше по насыпи.

— Я слышал, у вас работает «ищейка», — обратился ко мне один из спасателей. — В Уайтчепеле тоже есть один такой. Ползает вокруг завалов на четвереньках и сопит, как пес. А ваш так делает?

— Нет, — покачал я головой.

— Сюда, — сказал Джек.

— Тот, в Уайтчепеле, говорит, что может читать их мысли, — продолжал спасатель, отбрасывая сигарету и поднимая кирку. Он полез вверх по куче обломков, туда, где уже начат рыться Джек.

Из-за пожара было довольно светло, и копать было нетрудно, но на полпути к цели мы наткнулись на массивную спинку кровати.

— Придется заходить сбоку, — сказал Джек.

— К черту это все! — воскликнул человек, рассказывавший мне об «ищейке». — Откуда ты знаешь, что там кто-то есть? Я ничего не слышу.

Джек ему не ответил, спустился ниже по склону и начал копать там.

— Они там уже два дня сидят, — фыркнул спасатель. — Они погибли, и я не собираюсь работать сверхурочно. — Отшвырнув мотыгу, он отправился к полевой кухне.

Джек даже не заметил, что он ушел. Он подавал мне ведра, я опустошал их, и время от времени он произносил:

«Пилу» или «Кусачки», и я протягивал ему требуемое. Когда я ушел за носилками, он ее вытащил.

На вид ей было лет тринадцать. На ней была белая ночная рубашка — а может, она лишь казалась белой из-за обсыпавшей ее штукатурки. Джек из-за этой пыли походил на призрака. Он держал девочку на руках, а она обхватила его за шею и уткнулась ему в плечо. За ними пылало зарево пожара.

Я принес наверх носилки, Джек опустился на колени и хотел было положить девочку, но она не отпускала его шею.

— Все в порядке, — негромко сказал он. — Ты в безопасности.

Он разжал ее руки и сложил их на груди. Сорочка была покрыта спекшейся кровью, но мне показалось, что это не кровь девочки. Я подумал: кто мог быть с ней там, внизу?

— Как тебя зовут? — спросил Джек.

— Мина, — едва слышно прошептала она.

— А меня — Джек, — сказал он и кивнул в мою сторону. — И его тоже. А сейчас мы отнесем тебя к машине «скорой помощи». Не бойся. Ты в безопасности.

Но «скорая помощь» еще не приехала. Мы положили носилки на тротуар, и я отправился к старшему офицеру выяснить, выехала ли машина. Не успел я вернуться, как кто-то крикнул: «Еще один!» Я побежал к спасателям и начал помогать откапывать человека, руку которого они обнаружили. Вскоре мы извлекли тело погибшего, кровью которого была залита девочка. Когда я взглянул вниз, на тротуар, Мина все еще лежала на носилках, а Джек склонился над ней.

На следующий день я отправился в Уайтчепел посмотреть на «ищейку». Но его на посту не оказалось. «Он работает не всю неделю», — объяснил пожарный, освобождая для меня стул. В помещении царил хаос — повсюду валялись грязная посуда и одежда.

Старуха в ситцевом капоте жарила на сковороде почки.

— Он днем работает на заводе боеприпасов, в Доркинге, — буркнула она.

— А как именно он находит тела? — спросил я. — Я слышал…

— Что он читает их мысли? — усмехнулась старуха. Она соскребла со сковороды почки и передала еду пожарному. — Он тоже нечто подобное о себе услышал, и очень жаль, потому что теперь это прочно засело у него в голове. «Я чувствую их», — заявляет он спасателям, словно какой-то там Гудини, и указывает, где копать.

— Тогда как же он их находит?

— Ему просто везет, — сказал дежурный.

— А я думаю, он их по запаху чует, — возразила женщина. — Поэтому их и называют ищейками.

Пожарный фыркнул:

— Среди всей этой вони от немецких бомб, газа и прочего?

— Если бы он был… — Я запнулся. — Если бы он обладал острым нюхом, то, возможно, мог бы учуять кровь.

— Да вы здесь эти трупы не учуете, даже если они неделю пролежат, — с набитым ртом произнес пожарный. — Он слышит их крики, так же, как и все мы.

— У него просто слух лучше, — обрадованно поддержала его старуха. — Мы тут все почти оглохли от бомбежек, а он еще нет.

Я не слышал криков толстой женщины в розовой сетке для волос, хотя она утверждала, что звала на помощь. Но Джек, только что приехавший из Йоркшира, где не грохотали каждую ночь зенитки, мог их услышать. В этом нет ничего сверхъестественного. Некоторые люди обладают исключительно острым слухом.

— А на прошлой неделе мы вытащили армейского полковника, который заявил, что не кричал, — возразил я.

— Да он врет, — сказал пожарный, распиливая почку ножом. — Мы тут позавчера спасали гувернантку, всю такую важную и чопорную, так вот она все время, пока мы ее откапывали, ругалась так, что матроса бы заставила покраснеть, а потом сказала, что ничего такого и знать не знает. «Грязные слова никогда не оскверняли и не осквернят моих губ», — говорит она мне. — Он махнул в мою сторону вилкой. — Конечно, ваш полковник кричал. Он просто не желает в этом признаться.

«Да я ни звука не издал! Знал, что это бесполезно» — так говорил полковник Годалминг, тыча в воздух ложкой.

Возможно, пожарный и прав, а полковник просто пустобрех. Но ведь он не хотел, чтобы жена узнала о его поездке в Лондон, о танцовщице из «Уиндмилла». У него была веская причина сидеть тихо и пытаться выбраться самостоятельно.