Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании - Ладислас Фараго

«Такая мысль пришла ко мне ночью в Бейруте, – написала она в своем дневнике 27 декабря 1940 года, – и два дня я гнала ее прочь. Ночью в постели все кажется таким простым. Но утром при дневном свете мой замысел казался мне наивным и ребяческим. Это то же самое, что прочитать в книге что-то такое, о чем ты точно знаешь, что в жизни такого не случается никогда».

Во время своего пешего путешествия в Варшаву в 1932 году Лили познакомилась с неким Феликсом Дасселем, журналистом из Прибалтики с сомнительной репутацией, занимавшимся, как выяснилось позже, вербовкой агентуры для абвера. После поражения Франции Лили вспомнила о Феликсе. «Можно ли, – размышляла она, – через него завербоваться в германскую разведку и затем, возможно, помочь тем, кто борется с захватчиками?»

Феликс был в Париже и продолжал работать на абвер. Лили попросила его представить ее Усатому, крупному австрийцу с манерами сибарита и дамского угодника. Это был майор Эмиль Климанн, заместитель руководителя филиала абвера, занимавшего большую площадь в гостинице «Лютеция» на бульваре Распель. Климанн приглашал Лили в шикарные рестораны и скорее флиртовал с ней, чем пытался ее завербовать. Наконец он согласился внести ее в список агентуры. К началу 1941 года Лили числилась агентом абвера под псевдонимом Трэмп. Кодовое имя было выбрано Климанном в приступе пьяной фантазии. «Теперь каникулы закончились, – пишет Лили, – нужно начинать реализовывать мой план. Если мне повезет, то с сегодняшнего дня я останусь совершенно одна».

Климанн не знал, как использовать нового агента в Париже. Он намеревался отправить ее в Лиссабон для сбора информации среди работающих там англичан. Лили предложила отправиться сразу в логово льва, ведь ее планом всегда было сначала попасть в Англию в качестве немецкого агента, а затем начать там работать против немцев.

В 1943 году ее желание исполнилось. Она была переброшена в Англию через Мадрид, где сразу вошла в контакт с англичанами, получила британскую визу будто бы для посещения родственников в Кембридже и друзей в Бристоле и отправилась из Гибралтара в Лондон, став классическим двойным агентом, работающим под эгидой МИ-5.

Лили вела игру по чрезвычайно высоким ставкам, с невиданным мужеством и мастерством, несмотря (а быть может, потому что) на то что была приговорена к смерти неизлечимой болезнью. В марте 1944 года, когда предусмотренная для нее роль в операции «Фортитьюд» потребовала необходимости быстрого обмена информацией с противником, она пригласила майора в Лиссабон и убедила его снабдить ее радиостанцией, так необходимой ей для того, чтобы быстрее передавать своему немецкому начальству ценные данные. Климанн не смог ничего возразить. Таким образом, она стала единственной женщиной, которой абвер доверил пользоваться собственным радиопередатчиком[228].

В Англии служба МИ-5 использовала эту радиостанцию для передачи целого потока разнохарактерной, очень убедительной дезинформации, что сделало Лили в буквальном смысле звездой эфира. В ее лице для абвера не было более ценного и заслуживающего доверия агента. Поэтому Лили удалось стать очень важным звеном в кампании по введению противника в заблуждение с целью отвлечь его внимание от Нормандии.

Конечно, было бы абсурдом отдавать ей все лавры за успех этого этапа операции «Фортитьюд». Но ее вклад был весьма значительным: немцы считали своим козырем в игре против Британии человека, полностью преданного делу союзников. Как писал, восхищаясь ею, один из поклонников ее таланта: «Вокруг нее витает дух невидимой армии союзных солдат, жизнь которых она спасла на кровавых берегах Нормандии».

Через несколько недель после того, как ее работа была сделана, когда союзники полностью закрепились в Нормандии, Лили мысленно была все еще там, в своей работе, в своем гигантском приключении. «Я – номер 75054, – пишет она в своем дневнике 1 июля, – и мне кажется, что я потеряла себя как личность. Зато я больше не одна. Со мной целая армия».

Несмотря на то что он не присутствовал в отдельно стоящем здании в пригороде Лондона, в котором располагался комитет «XX», вклад Брута в общее дело был нисколько не меньше, чем заслуги Лили. У него тоже имелся свой передатчик, пользуясь которым сотрудники секции Б-1А отправляли в Германию данные, которые необыкновенно высоко ценились в Fremde Heere West. Роджер Хескит, специалист по дезинформации в штабе фельдмаршала Монтгомери, предоставил Бруту играть ключевую роль в своем спектакле. Брут должен был убедить немцев в том, что вторжение будет осуществляться в несколько этапов, что реальному удару будет предшествовать ложный маневр. Брута скрупулезно подготавливали к его роли. В глазах его немецких хозяев он сделал стремительную карьеру, получая одно за другим очередное воинское звание и заняв ответственную должность офицера связи польской армии в Англии.

Доложив вначале о своем назначении в штаб генерала Брэдли, через одиннадцать часов Брут сообщает, что его переводят в штаб самого генерала Эйзенхауэра. В мае 1944 года 7 из его донесений показались немцам настолько убедительными, что получили самую высокую оценку в верхних эшелонах их командования: «Представленные этим агентом данные способствуют уточнению боевых порядков противника». Такое «уточнение» не давало немцам ничего хорошего. Донесения агента укрепляли их убежденность в том, что Нормандия является всего лишь объектом вспомогательного удара, что расквартированная в Англии огромная американская армия генерала Брэдли предназначена для нанесения удара гораздо севернее. Результатом послужило то, что сейчас знает история. 6 июня защищавшая Нормандию немецкая 7-я армия была внезапно атакована и опрокинута в то время, как гораздо более мощная 15-я армия ждала высадки союзников в Па-де-Кале.

Что касается Ханса Хансена, отрапортовавшего 15 января о назначении генерала Эйзенхауэра командующим операцией «Оверлорд», этот агент продолжал информировать немцев о все ускорявшихся темпах подготовки операции. Его долгая двойная игра подошла к завершающему этапу в мае. Хансен ежедневно сообщал в Гамбург данные о концентрации войск в местах, где на самом деле их никогда не было; его очень убедительные данные страдали одним-единственным недостатком: они были полностью вымышленными. Даже имена генералов, например Фриден-холл и Эшланд, были плодом воображения.

В мае он описывал свою поездку в пункт «игрек», «закрытый район в окрестностях Дувра», где обнаружил 20 тысяч канадских военнослужащих; в Эшфолд, где им была «вскрыта» дислокация 83-й пехотной дивизии США; в Фолкстоун, город, где расположены основные американские штабы и где он видел, как «переполненные поезда подвозили пополнение из США». Он совершал поездки в Ньюмаркет, Тетфорд, Кромер и Норвич. Ему удавалось проникать в такие закрытые для посещения районы, куда, казалось бы, всем, кроме него, вход заказан.

В качестве своих источников Хансен указывал главного маршала авиации, капитана Королевских ВВС, другого высокопоставленного представителя ВВС, который в его донесениях фигурировал как Говорун. Никто из его немецких шефов ни разу не удивился, что самые видные из британских военных чинов вдруг вспыхивали к молодому датскому путешественнику необъяснимой симпатией и открывали ему сокровеннейшие секреты операции «Оверлорд».