Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

– С тех пор как я поставлен сторожить Врата, эти гады через них не проскакивают.

В сказанном я не сомневался – прорвись хоть одна Тень, не обошлось бы без большой суматохи.

– Стало быть, Врата на запоре, – кивнул Костоправ. – Выходит, она отловила те Тени, которых впустил сюда еще Длиннотень.

Душелов стала новой Хозяйкой Теней. И теперь, похоже, она оттачивает свое мастерство.

– Против такой угрозы мы не можем принять никаких мер, разве что не ходить поодиночке и без бамбука… – начала было Госпожа, но осеклась и удивленно воскликнула: – Эй, что это с ним?

Под «ним» подразумевался отрядный летописец, ни с того ни с сего принявшийся издавать странные звуки и дергаться самым диковинным манером – словно пытался проглотить собственный язык. Но об этом мне рассказали потом.

Я попал на равнину костей, во все ее места одновременно, на миг, продолжавшийся целую вечность. А затем, вместо ставшей уже привычной встречи с обледенелым старичьем, провалился в прошлое, в пору осады Дежагора. Обернувшись птицей, я кружил над умирающим городом, раскрывая клюв и издавая крики – не мои, а навязанные мне безумной женщиной. Я был беспомощен, словно подхваченная ураганом мошка; все потуги освободиться ни к чему не приводили. Я видел бездну смерти и море отчаяния, но во всем этом не было ничего нового, не пережитого мной наяву. Возможно, Душелов схватила меня походя и зашвырнула в минувшее, сама не зная зачем. Так или иначе, я трепыхался на ветру, думая лишь о том, как бы пережить и эту бурю.

Затем пришла тьма.

Очнулся я в отгороженной занавеской части комнаты, где прежде держали Копченого. Было темно. Я не слышал ни звука и понятия не имел о времени, но сразу понял, что совещание закончено. А попытавшись встать, почувствовал, насколько ослаб: ноги подломились – и я вывалился за занавеску в нишу. Там возникла какая-то мышиная возня, но скудного света хватило, чтобы обнаружить грызуна. Это был Тай Дэй, и он копался в бумагах. Телохранитель тут же вернул их на место и напустил на себя невинный вид. Впрочем, его любопытство и впрямь могло быть совершенно невинным: читать он не умел.

– Наконец-то, – сказал Тай Дэй, помогая мне встать. – Я уже беспокоился. Что случилось?

Мои колени превратились в воду.

– Приступ. Вроде тех, что бывали у меня в Дежагоре и Таглиосе. А где все?

– Ушли несколько часов назад. Даже охрану сняли.

– Когда это случилось? Совещание началось рано утром.

– За час до заката.

– Твою же мать! Это что же, я целый день провалялся?

Я озаботился поисками съестного. После прогулок с Копченым еда помогала, но сейчас дело обстояло иначе. Во всяком случае, жесткая, холодная переваренная баранина не привела меня в норму. А ничего другого не нашлось.

Больше всего хотелось глотнуть чего-нибудь хмельного. С исчезновением Одноглазого мы не остались без самогонщиков: Корди Мэзер с Плетеным Лебедем продолжили его бессмертное дело. Эти парни предпочли не возвращаться в Таглиос. Похоже, Корди больше не тянуло в постель к Радише. Но их зелье было не лучшего качества, да и добывать его приходилось через посредников: все мы делали вид, будто неукоснительно соблюдаем дисциплину.

Совсем недавно у меня зародилась догадка насчет того, где мог припрятать свой агрегат Одноглазый. В моей прежней землянке имелось особое помещение с плетеными стенами – я там хранил Анналы и кое-какие личные вещи. Эта конура не развалилась. А строить ее помогала матушка Гота.

Шатаясь и цепляясь за что попало, лишь бы не грохнуться, я вылез из берлоги Костоправа.

– Ну почему он не хочет перебраться в хренову крепость? – пробормотал я, озираясь. – И где, черт побери, все?

Вокруг – ни единой рожи. Я вообще не увидел людей ближе, чем в развалинах Кьяулуна, и маленько струхнул. Действительно ли мне удалось вернуться в реальный мир? Может, и это какой-то фокус Душелов?

– Все ушли, – повторил Тай Дэй таким тоном, словно говорил с непонятливым дитятей. – Даже часовые. Иначе, я не смог бы попасть в жилище Освободителя.

С некоторых пор Старика все чаще именовали так.

– Я правильно понял: дядюшка Дой отправился приглядеть за ними?

Тай Дэй оставил мой вопрос без ответа. Я побрел к своему бывшему жилищу. По сравнению с той норой, из которой я перебрался сюда, оно вполне могло сойти за дворец.

Госпожа со Стариком превратили мой дворец в тюрьму. Боковой лаз, прорытый в склоне холма специально для дядюшки Доя и матушки, выходил на площадку для упражнений с мечом. Теперь здесь был загон, обнесенный забором из трофейных копий. За оградой, тоскливо положив морду на лапы, лежала явно смирившаяся со своей участью Лиза Бовок. Неподалеку – но, разумеется, вне пределов досягаемости форвалаки – расхаживал Прабриндра Дра. Всем своим видом князь давал понять, что считает происходящее с ним лишь временным досадным недоразумением. Ни Длиннотени, ни Ревуна, ни Нарайяна Сингха я не увидел. Душиле, наверное, и не хотелось вылезать из-под земли: разумно было не напоминать лишний раз о своем существовании. Но вот Длиннотени, панически боявшемуся темноты, точнее, того, что могло в ней таиться, приходилось несладко.

Бывший Хозяин Теней вконец утратил былое самомнение и теперь почти непрестанно хныкал и дрожал. Он терял вес, во что трудно было поверить.

Вонища стояла жуткая: пленники содержались хуже, чем звери в самом убогом зверинце. Правда, отношение к ним было различным. Больше всех, разумеется, досталось Длиннотени и бывшему святому обманников. Ревун, хотя и числился среди врагов Госпожи, не вызывал у нее особого гнева. Его кормили объедками, а в остальном почти не удостаивали вниманием. Как и форвалаку, если она вела себя прилично.

Куда лучше обращались с Копченым и Прабриндра Дра. Положение последнего даже можно было назвать привилегированным.

– Чтобы выветрить такой смрад, нужна хорошая буря, – заметил я, взглянув на небо и не увидев никаких признаков ее приближения.

Тай Дэй лишь хмыкнул в ответ и вдруг насторожился: приподнялся на цыпочки, ноздри раздувались, голова слегка покачивалась. Он прислушивался.

Я замер, зная, что его слуху можно доверять. Через некоторое время и я уловил звуки, доносившиеся из землянки, – казалось, кто-то скребется. Мне так и не удалось понять, почему Длиннотень и Нарайян Сингх оставлены в живых. Возможно, Госпоже и Костоправу еще придется об этом пожалеть.

Госпожа полагала, что эти мерзавцы могут ей сгодиться. Где-нибудь, когда-нибудь. На что-нибудь.

– Надо выяснить, что там, – сказал я без всякого энтузиазма, потому что не ждал ничего, кроме лишних проблем.

И куда запропастился дядюшка Дой? Он со своим мечом сейчас оказался бы весьма кстати – с собой у меня не было оружия, кроме легкого шеста, заряженного тремя шарами.