Всеобщая история религий мира - Вольдемар Карамазов

Все историки Византии согласно утверждают, что с началом VIII в. в ее истории открывается новый период. VII в. закончился анархией и почти полной гибелью империи. В 717 г. арабы осаждали Константинополь, а внутренняя разруха делала его легкой добычей завоевателя. Византию спас Лев Исавр, один из тех многочисленных в византийской армии солдат с восточной окраины, которые дослуживались до высших чинов и на которых фактически держалась империя. Лев был провозглашен императором и положил начало новой – Исаврийской – династии.

Рядом победоносных войн Лев Исавр (717-745 гг.) и его сын Константин Копроним (745-775 гг.) восстановили положение империи, а изнутри укрепили его глубокой государственной реформой: военной, административной и экономической. Эта реформа, завершающая ту эволюцию, которая началась уже при Ираклии, заканчивает превращение Византии из мировой империи в сравнительно небольшое государство, в котором все подчинено необходимости противостоять напору: с востока – арабов, с севера – славян, а очень скоро и с запада – норманнов. Римская «вселенная» окончательно превращается в Византию, дав ей при этом свое название Ромея.

Для церкви этот новый период открывается новой смутой. Ею стало иконоборческое движение, борьба с которым растянется почти на полтора столетия. О причинах иконоборчества много спорили в науке. Одни видели в нем влияние мусульманского Востока с его запретом человеческих изображений, попытку некоего компромисса с исламом, другие усматривали в иконоборчестве первое восстание идеи светской культуры против церкви, третьи видели в нем взрыв эллинской духовности, для которой иконопочитание было проявлением чувственного, материального в религии.

С X в. традиция возлагает на императоров всю ответственность за возникновение ереси и ее распространение. Но новые исследования показывают, что спор об иконах возник сначала внутри церкви и только затем уже в него властно вмешалась государственная власть. Они показывают также, что для такого спора были достаточные основания.

Иконопочитание имеет длинную и сложную историю. Раннее христианство не знало иконы в ее современном, догматическом значении. Изначальное христианское искусство – живопись катакомб – носит символический характер. Это не изображение Христа, святых или разных событий священной истории, как на иконе, а выражение определенных мыслей о Христе и церкви. Оно склонно изображать не столько божество, сколько функцию божества. Добрый пастырь саркофагов и катакомб не только не образ, но и не символ Христа; он – зрительное ознаменование той мысли, что Спаситель спасает, что Он пришел нас спасти, что мы Им спасены.

Добрый пастырь. Рижская мраморная скульптура

Икона же – это плод «обновления» искусства, и появление ее связано, конечно, с раскрытием в церковном сознании смысла богочеловечества. В VII в. иконопочитание засвидетельствовано уже многими памятниками, это прочно утвердившийся факт церковной жизни.

Между тем иконопочитание очень скоро стало во многих местах извращаться, потому что в нем тоньше всего граница, отделяющая его сущность от настоящего идолопоклонства. Иными словами, с иконопочитанием происходило то, что раньше часто случалось с культом святых и почитанием мощей.

Возникнув как плод и раскрытие веры церкви в Христа, этот культ слишком часто отрывается от своей основы, превращается в самоцель, а следовательно, приближается к язычеству.

Иконоборческие настроения возникли в самом начале VIII в. среди епископов восточных окраин империи. И сразу же оказались настолько сильными, что константинопольскому патриарху Герману пришлось особым посланием защищать правду иконопочитания. Но начавшееся брожение дошло до императора Льва, который поддержал противников икон. Это вмешательство в богословский спор государственной власти надолго и трагически осложнило его. Около 730 г. Лев Исавр издал указ против икон. Не подчинившийся ему патриарх Герман был смещен и заменен Анастасием, сочувствовавшим иконоборчеству.

Константинопольский патриарх Герман

Вскоре пролилась и первая кровь: в стычке между толпой и солдатами, по приказу императора снимавших чтимую икону Христа с Халкопратийских ворот столицы, погибло несколько человек. В Греции сопротивление новой ереси вылилось в политическое восстание, весь Запад снова и единодушно осудил ее: все это подлило масла в огонь. Но настоящее гонение на иконопочитателей начал уже сын Льва – Константин Копроним. Блестящий полководец и государственный деятель, он явил себя и недюжинным богословом: сохранившиеся отрывки из его произведений против икон показывают глубокое, продуманное убеждение.

Святой Георгий и дракон

Свою иконоборческую политику Константин проводил систематически. Произведя в несколько лет «чистку» епископата, он собрал в 754 г. Вселенский собор в Константинополе, на котором иконы и иконопочитание были осуждены. Заручившись санкцией Собора, Константин стал его решение проводить огнем и мечом. От этого «кровавого десятилетия» (762-775 гг.) в месяцесловах осталось много имен «новомучеников», как их назвала церковь. Правда, надо сказать, что со стороны массы верующих первая реакция на иконоборчество была довольно слабой.

Среди мучеников этого периода мы почти не видим епископов, белого духовенства и мирян. Многие не отказывались от тайного хранения и почитания икон, но своих убеждений открыто не высказывали. Так, св. Тарасий Константинопольский, будущий деятель седьмого Вселенского собора, на котором был провозглашен догмат иконопочитания, сделал при Копрониме блестящую государственную карьеру.

Фактически на защиту икон поднялось одно монашество. И именно на монахов обрушилась вся тяжесть гонений. Параллельно с уничтожением непокорного монашества шло и истребление икон, причем они заменялись «светским искусством»: охотничьими сценами, орнаментом и т.д. И неизвестно, чем и как кончилось бы это гонение, если бы 14 сентября 775 г. престарелый император не умер. При его сыне Льве IV Хазаре (775-780 гг.) преследования утихли. Когда же после смерти Льва власть, ввиду малолетства его сына Константина VI, перешла к его жене Ирине (780-802 гг.), иконопочитание было восстановлено.

Ирина, всегда бывшая почитательницей икон и монахов, начала готовить Вселенский собор, для чего и провела в патриархи государственного секретаря Тарасия. Но пятьдесят лет иконоборчества глубоко отразились в жизни византийского общества: первая попытка собрать Собор в Константинополе была сорвана солдатами, боготворившими память Копронима. Только в 787 г. – и уже не в столице, а в Никее – собрался, под председательством патриарха Тарасия, седьмой Вселенский собор, на котором и был сформулирован и провозглашен догмат об иконопочитании.