Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Он не знал, сколько времени они безуспешно пытались привестиего в чувство. Луна поднялась высоко в небо, оранжевый ее цвет сменилсясеребристым, из каньона больше не поднимался дым. В конце концов Катберт решил,что толку не будет, поэтому Роланда надо привязывать к седлу Быстрого иувозить. Если они доберутся до больших лесов в западной части феода дорассвета, добавил Катберт, они будут в безопасности… но Добраться туда надообязательно. Они с удивительной легкостью уничтожили основные силы отряда Фарсона,но оставшиеся в живых наутро наверняка соберутся вместе. И будет лучше, еслиони уедут отсюда до того, как это произойдет.

Вот так они и покинули и каньон Молнии, и прибрежную частьфеода Меджис, поскакали на запад под Демонической Луной, с Роландом, перекинутымчерез седло, словно труп.

Следующий день они провели в Иль-Боске, хвойном лесу назападе Меджиса, ожидая, что Роланд очнется. Когда миновал полдень, а Роландпо-прежнему не пришел в сознание, Катберт повернулся к Алену:

– Попробуй прикоснуться к нему.

Ален взял Роланда за руки, сконцентрировал волю, вгляделся вбледное, напоминающее маску лицо, и так провел не меньше получаса. Наконецпокачал головой, выпустил руки Роланда из своих, встал.

– Ничего? – спросил Катберт.

Ален вздохнул и вновь покачал головой. Они соорудили носилкииз сосновых ветвей, чтобы Роланду не пришлось еще одну ночь лежать поперекседла (к тому же Быстрый нервничал из-за того, что ему приходилось везтихозяина в таком виде), и двинулись в путь, не по Великому Тракту – слишкомопасно, – а параллельно ему. Роланд оставался без сознания и следующий день(Меджис к тому времени остался далеко позади). На привале юноши уселись по обестороны от него, переглядываясь над медленно поднимающейся и опадающей грудьюстрелка.

– Может лежащий без сознания человек умереть от голода? –спросил Катберт. – Или от жажды? По-моему, нет.

– А я думаю, может, – возразил Ален.

Ночь выдалась трудной. Вымотались они донельзя, потому чтопрошлый день практически не спали. И тут заснули как убитые, укрывшись сголовой, чтобы их не будили солнечные лучи. Проснулись оба практическиодновременно, когда солнце опускалось за горизонт, а Демоническая Луна, полная,как и двумя ночами раньше, начинала свой путь по небосводу, прорезая облака –предвестники мощных осенних ливней.

Роланд сидел. Он вытащил магический кристалл из мешка идержал его в руках, темный кусок стекла, такой же мертвый, как глазаСорви-Головы. Глаза Роланда, такие же мертвые, с полным безразличием оглядывалидеревья, траву, небо. Он ел, но не спал. Пил из ручьев, мимо которых онипроезжали, но не говорил. И не расставался с осколком Радуги Мейрлина, которыйони добыли в феоде Меджис такой дорогой ценой. Но магический кристалл не оживалот его прикосновений.

И не оживет, как-то подумал Катберт. Во всяком случае, неоживет, пока Эл и я будем бодрствовать.

Ален не смог оторвать руки Роланда от хрустального шара,поэтому положил ладони ему на щеки, таким путем пытаясь прикоснуться к егосознанию. Да только не нашел, к чему прикасаться. В Гилеад они возвращались нес Роландом, даже не с духом Роланда. Роланд ушел. Как луна на конце очередногоцикла.

Впервые за эти

(часы? дни?)

стрелок замолчал. Посидел, глядя на здание, что возвышалоськ востоку от них (солнце поднималось из-за него, так что они видели черныйсилуэт дворца, окруженный золотым нимбом), положив руки на колени. Потом взялбурдюк с водой, лежавший на мостовой рядом с ним, поднял над головой, раскрылрот.

Пил то, что попадало в рот, остальные видели, как ходил егокадык, когда Роланд лег на асфальт, но вода лилась и на лоб, текла по закрытымглазам, стекала с висков, отчего волосы становились темнее.

Наконец он отложил бурдюк в сторону, но остался лежать сзакрытыми глазами, закинув руки за голову, словно человек, сдавшийся во сне.Пар поднимаются над мокрым лицом.

– А-х-х-х, – вырвалось у него.

– Полегчало? – спросил Эдци. Веки стрелка поднялись, обнажаявыцветшие синие глаза.

– Да, полегчало. Я не понимаю, как это может быть, я такбоялся рассказывать об этом… но полегчало.

– Те, для кого рыться в наших мозгах – профессия, наверное,тебе бы это объяснили, – подала голос Сюзанна, – но едва ли ты стал бы ихслушать. – Она уперлась руками в поясницу, прогнулась, скривилась… носкривилась, пожалуй, лишь по привычке. Спина не затекла, а потому никакой болиона не почувствовала, хотя ожидала обратного.

– Вот что я тебе скажу, – продолжил Эдди. – Твой рассказзаставляет по-новому взглянуть на выражение «рассказать все как на духу».Сколько мы здесь пробыли, Роланд?

– Всего одну ночь.

– "Духи создали все это в одну ночь", – задумчивопроизнес Джейк. Он сидел, разведя согнутые в коленях ноги, а Ыш устроился междуними, глядя на него яркими, золотисто-черными глазами.

Роланд сел, вытер лицо шейным платком, пристально посмотрелна Джейка:

– Что ты сказал?

– Не я. Это написал Чарлз Диккенс. В рассказе«Рождественская песнь». Все в одну ночь, а?

– Какая-нибудь часть твоего тела говорит о том, что временипрошло больше?

Джейк покачал головой. Нет, чувствовал он себя так же, как ив любое другое утро, может, даже получше. Ему хотелось по-маленькому, но мышцыне затекли, ничего не болело.

– Эдди? Сюзанна?

– Я отлично себя чувствую, – ответила Сюзанна. – Послебессонной ночи, а то и нескольких, такого не бывало.

– У меня примерно такое же состояние, как и в те времена,когда я сидел на игле… есть что-то общее…

– Только что-то, не все? – сухо осведомился Роланд.

– Слушай, почему бы тебе не задать этот вопрос следующемусвихнувшемуся поезду, на котором нам доведется ехать? Я вот про что. Еслипроведешь много ночей под кайфом, то привыкаешь к тому, что утром ты в полномдерьме: голова раскалывается, нос забит, сердце колотится как бешеное,позвоночник не гнется. Поверь старине Эдди, именно по своему утреннемусостоянию можно понять, хорош ли для тебя тот или иной наркотик. Короче, кэтому привыкаешь, я вот привык, а если пропустить ночь, не принять дозу, тоутром, проснувшись, сидишь на кровати и думаешь: «Что со мной такое? Я болен?Как-то странно я себя чувствую. Или меня ночью хватил удар?»