Утопи свои обиды - Лев Альтмарк

Ну, я-то ладно, меня в эту историю втравил Сашка Гольдман, чтоб ему пусто было! А она — с какого бока-припёка? Однообразные серые будни достали девушку, и захотелось чего остренького, с выстрелами и погонями? Только вся эта галиматья лишь в книжках да кино красиво выглядит. Когда возникает реальная возможность получить по голове, чего она, кстати, не отвергает, всё приобретает совсем другую окраску. Любая киношная детективная история рано или поздно заканчивается счастливым финалом, а тут вполне можно до финала и не дотянуть…

— Спите? — донёсся до меня тихий голос Новиковой.

— Нет. Всё никак не могу понять, для чего вам всё это? Создаётся впечатление, что у вас нет вообще никаких проблем, и вы ищете приключения на содержимое ваших джинсов со скуки! Я угадал?

Новикова оставила мою очередную бестактность без внимания, а незамедлительно показалось из своей спальни и присела на стул рядом с диваном.

— В чём-то вы правы. С одной стороны, признаюсь, и в самом деле душа истосковалась по драйву, а с другой стороны, газетные статьи о Давиде Бланке любому голову вскружат. Ведь проскользнуло же там, что он при помощи своего открытия побеждает все болезни без исключения, но к консультациям и помощи медиков прибегать не хочет. Авантюрист, у которого крышу напрочь снесло, или гений, уверенный в своих силах? Вы встречали что-то подобное? Воздействовать, говорит, нужно не на болезнь, а на её первопричину, и это проблема вовсе не врачебного плана, а чего-то другого, более всеобъемлющего. Но — чего? Дождитесь, говорит, результатов, а потом делайте выводы.

— Так и сказал? — заинтересовался я. — И много об этом Давиде вы прочитали в прессе?

— Мало. Две-три статьи, которые попались мне на глаза, а потом и вовсе всё прекратилось. Словно кто-то запретил писать о нём, что не характерно для наших журналюг, которым только дай коготком зацепиться, потом никакими кляпами рот не заткнёшь.

Я встал с дивана и задумчиво прошёлся вокруг сидящей на стуле Новиковой.

— И нигде не было упоминаний о сути его изобретений?

— Он намекнул, что это очень просто и доступно, потому и не хочет ни о чём говорить… Я его прекрасно понимаю: выдай он свои секреты миру, его тут же кинут — принцип стянут, а потом доказывай, что это твоё. И ни копейки с этого не поимеет…

— Разве можно такие вещи, как здоровье, переводить на деньги? — возмутился я.

— К сожалению, сегодня можно, — вздохнула Новикова. — Или вы забыли, в каком мы мире живём?

После некоторого молчания я спросил:

— И всё равно не понимаю, чем вызван ваш интерес к этому доморощенному кулибину? Не деньгами же?

Девушка лукаво глянула на меня и выдала со смехом:

— Поначалу мне казалось, что история с Давидом Бланком — это да, интересно, любопытно, но не более того. Пройдёт какое-то время, и всё позабудется, как многие другие газетные сенсации. А вчера выяснилось, что вон какие страсти вокруг него кипят — кто-то это расследует, люди гибнут… Как пройти мимо? Ведь вы же интересуетесь всем этим наверняка не по личной инициативе, так? И ваш приятель полицейский…

— Ну да. Полиция, налоговая служба, — начал раскрывать я карты, — и, говорят, не только они… Налоговая — это понятно, они везде нос суют и вынюхивают, где можно денег срубить. А полиция просто по статусу обязана быть там, где возникают непонятки.

— Надеюсь, вы уже поняли, что и налоговая, и полиция — это только ширма. За ними стоит кто-то более серьёзный, кому нужны секреты Давида. — Выдав эту тираду, Новикова внимательно посмотрела на меня. — Один вопрос я до конца для себя не прояснила. Какое ко всему этому отношение имеете вы? Почему именно вокруг вас закрутилась непонятная карусель с убитым мужчиной и странными телефонными звонками?

— Не догадываетесь? — горько усмехнулся я. — Вы же такая проницательная!

Новикова минуту раздумывала, даже почесала нос, потом предположила:

— Вы наверняка что-то знаете. Вы с Бланком встречались? Я угадала?

Последние её слова неприятно резанули меня. Выходит, девушка, практически ничего не зная, сумела просчитать меня и всё разложить по полочкам. А я ломаю голову и уже начинаю побаиваться собственной тени.

— В общем, так. — Я решительно встал и потянулся за курткой. — Охота за бриллиантами закончена. Мне это всё надоело пуще пареной репы, я выхожу из игры, а вы, милейшая мисс Марпл, если этим интересуетесь, продолжайте без меня. Хотя не советую. Спасибо за кофе, бутерброды и гостеприимство, я ухожу домой. Мне утром нужно на работу, а выспаться я могу только дома. Уж извините…

Похоже, что мои последние слова не на шутку обидели Новикову, и она, надув губки, отвернулась. Ну, и замечательно. Сейчас я уйду отсюда и забуду всё, как кошмарный сон. И Сашке больше звонить не буду, а объявится он сам — пошлю его по известному адресу…

И тут в моём кармане неожиданно заверещал мобильник. Машинально я приложил трубку к уху и краем глаза заметил, как насторожилась Новикова.

— Здравствуйте, — раздался в трубке незнакомый голос. Чувствовалось, что русский язык — если его и родной, то уже несколько подзабытый. — Извините, что звоню поздно, но у меня мало времени. У вас сегодня была назначена встреча с одним человеком, но она не состоялась по причине… по причине, которую вы знаете…

— С кем я разговариваю? — спросил я и снова покосился на замершую на своём месте Новикову.

— Это не важно… Нам надо встретиться. В ваших же интересах.

— Вот как! — Категоричность моего собеседника начала меня раздражать. — В моих интересах сейчас спать и видеть третий сон… Вы ничего не путаете?

— Нам надо встретиться, — упрямо проговорил голос в трубке, — за вами подъедет машина через двадцать минут.

— Э-э, уважаемый, так дело не пойдёт! — заартачился я. — Никуда я не поеду. Хватит мне приключений на сегодня! И потом… — я набрал побольше воздуха и залпом выдал, — почему сам Гольдман мне не звонит? Ему что, стыдно? А вы даже не хотите назвать своего имени!

Мой собеседник на мгновенье запнулся, словно я поставил его своим вопросом в тупик:

— Гольдман? А-а, это тот полицейский, что разговаривал с вами в кафе… Значит, так. Моё имя вам ничего не скажет, а встретиться нам в любом случае необходимо.

— Стоп! — насторожился я. — Вы даже не знакомы с Гольдманом! Вы не из полиции? Ничего не понимаю.

— Позже, обо всём при встрече. — Мой собеседник, кажется, тоже начал раздражаться. — У нас совсем нет времени. Вам пора выходить на улицу, скоро за вами заедет машина…

Целую минуту, после того, как разговор закончился, я не отнимал трубку от уха и ошарашено глядел в одну точку.

— Вот видите, — раздался голос Новиковой, — всё намного серьёзней, чем вам кажется. Вы думали, что я, глупая баба, сгущаю краски и паникую, а теперь и сами понимаете, в какую историю влипли.