Пленники ночи - Лоретта Чейз

Лейла не могла смотреть в глаза своим друзьям, а на других людей — не подозревая их. Ей хотелось, с одной стороны, чтобы все поскорее ушли, а с другой — она боялась остаться одна, наедине со своими страхами и виной.

Наконец все разошлись и усталость свалила Лейлу с ног. В ту ночь она спала без снов.

Все последующие дни Лейла не находила себе места. У нее пропал аппетит, работа валилась из рук. Всякий раз, когда стучали в парадную дверь или на площадь въезжал, гремя по булыжнику, экипаж, она думала, что это приехал Квентин, чтобы арестовать ее, или убийца, чтобы заставить ее замолчать навеки.

Лейла определила свое состояние как временный нервный срыв, но он не проходил. Ее начали мучить ночные кошмары, так что Лейла стала вообще бояться ложиться спать.

Через неделю после слушания она сказала Нику, что собирается пойти в церковь и вышла из дома. Кончилось тем, что она оказалась, как это и раньше случалось много раз, на кладбище.

Где сейчас была могила Фрэнсиса?

Заказанную Лейлой могильную плиту еще не установили, была лишь временная дощечка. Свежевскопанную землю припорошил снег.

Лейла не могла горевать по Боумонту. Она не умела лицемерить. Сюда ее привела не скорбь.

Лейла смотрела на свежий холмик с отвращением. Когда Фрэнсис был жив, она позволяла ему мучить себя; и теперь — мертвый — он все еще продолжал ее мучить. Если бы не он, она не чувствовала бы себя виноватой и такой одинокой.

— Кто это сделал? — тихо сказала Лейла. — Кому ты стал поперек горла, Фрэнсис? Но твой убийца ушел от наказания. И все потому, что я… что я так чертовски умна. Всего-то немного чернил… и нет никакого запаха.

И в этот момент она вспомнила.

Эсмонд… где-то год назад… на приеме, где был выставлен портрет мадам Врэсс… Еще задолго до приема она слегка надушилась и запах почти испарился… а он точно определил, из каких компонентов были составлены ее духи.

Теперь она поняла, почему между ними появилась эта стена изо льда.

— Он почувствовал запах яда, — пробормотала Лейла. — Не чернил, а яда и, наверно, подумал… — Лейла огляделась. Господи, до чего она дошла: разговаривает сама с собой… на кладбище.

А что с ней будет потом? Буйное помешательство?

Неужели Эсмонд поверил в то, что она, вспыльчивая и неуравновешенная художница, убила своего мужа в приступе безумия?

Но он же ей помог…

Эсмонд последовал за нею сразу же после того, как она покинула Норбури-Хаус. Она попросту сбежала и правильно сделала, но ее сердце почему-то с этим не соглашалось. В глубине души она знала, что хочет, чтобы Эсмонд сломил ее волю и… увез куда-нибудь.

Дрожь пробежала по телу. Непростительная слабость — вот как это называется. В минуту горя и замешательства» — и да, облегчения, оттого что он приехал, — она потеряла над собой контроль, а вместе с ним и способность рассуждать здраво, поэтому и упала в обморок.

Эсмонд был слишком проницательным, чтобы не понять, в каком она состоянии, что чувствует вину и ужас, и, очевидно, сразу решил, что это она убила Фрэнсиса. Он послал за Квентином не из хорошего к ней отношения или чтобы оказать ей услугу, а скорее всего потому, что, будучи иностранцем, он просто никого больше не знал в министерстве внутренних дел. А помогать ей он вовсе не пытался.

Господи, какая же она глупая! Почему ее так удивляет, что она ошиблась в намерениях Эсмонда? Она сознательно себя обманывала с самого начала. Поддавшись паническому ужасу, она скрыла преступление, чтобы спасти саму себя. Даже не так — спасти свою карьеру. А что касается благородного желания защитить Эндрю — она прекрасно знала, что правосудие для него гораздо важнее орденов и титулов.

Короче говоря, Фрэнсис оказался прав: яблоко от яблони недалеко падает.

Через десять лет после того, как она совершила этот постыдный грех с Фрэнсисом, она снова поскользнулась. А поскольку она натура слабая, то будет опускаться все ниже и ниже, пока окончательно не деградирует.

А это будет пострашнее виселицы.

Лейла выбежала с кладбища на улицу, остановила кеб и велела везти ее в Уайтхолл[3].

— И поскорее, — приказала она и тихо добавила: — пока я не передумала.

Когда Исмал входил в кабинет лорда Квентина, выражение его лица было ангельски спокойным, хотя внутри его всего переворачивало. Сам виноват, говорил он себе. Зачем он остался в Англии еще на неделю? Если бы он уехал сразу после слушания, ему не пришлось бы сегодня мчаться в контору Квентина в ответ на его короткую записку: «Ко мне пришла миссис Боумонт. Приезжайте немедленно».

Исмал поклонился мадам и вежливо поздоровался с его светлостью. Квентин указал ему на стул рядом с Лейлой, но Исмал подошел к окну. Инстинкт подсказывал ему, что разговор будет не из приятных.

— Мне очень жаль, миссис Боумонт, — сказал лорд Квентин, — что вам придется пережить все еще раз, но будет лучше, если Эсмонд услышит все от вас. — Он взглянул на Исмала. — Я уже объяснил миссис Боумонт, что вы иногда нам помогаете и вам можно безоговорочно доверять.

Исмал ничего не ответил, а только кивнул.

Не отрывая взгляда от огромного стеклянного пресс-папье на письменном столе Квентина, Лейла сказала без всякого выражения:

— Мой муж был убит. А я поступила неправильно. Я уничтожила улики.

Исмал посмотрел на Квентина. Его светлость кивнул.

— Мадам, очевидно, имеет в виду чернила?

Лейла даже не моргнула, продолжая смотреть на пресс-папье.

— Вы все поняли и все же ничего не сказали.

— Большинство людей держат пузырьки с чернилами не на тумбочке в спальне, а на письменном столе. Все же, возможно, ваш муж был исключением.

— Вы знали, что это я принесла их в комнату Фрэнсиса. И поэтому подумали… — Лейла запнулась и покраснела. — Не важно. Чернила принесла я. — Она четко произносила каждое слово. — Я принесла их, чтобы устранить запах синильной кислоты. Я знала, что муж умер не от передозировки. — Помолчав, она продолжила: — Я знаю, что поступила неправильно, но мне было необходимо представить смерть Фрэнсиса как случайность. Я его не убивала. И все же я не могла не понимать, что вряд ли кто-либо в это поверит, если станет известно, что его убили.

— В то время вы не знали, что у миссис Демптон неустойчивая психика.

— Меньше всего я думала о миссис Демптон, — нетерпеливо ответила Лейла. — Я знаю разницу между расследованием смерти по неизвестным причинам и расследованием настоящего преднамеренного убийства. Задача правосудия во всем разобраться, но я не могла этого допустить.

Она повернулась к Исмалу. Ее карие глаза лихорадочно блестели, лицо стало бледным как полотно.