Требуются доказательства. Бренна земная плоть - Николас Блейк

Директор раскипятился не на шутку. Но у его жены сердце ушло в пятки. Ну вот, вот оно и пришло. Какими же идиотами надо быть, чтобы так искушать судьбу. Я всегда говорила: только в момент испытания понимаешь, насколько ты смел. Вот этот момент и пришел. Ну, так и дерзай, докажи свою смелость. Думай, крепко думай! Что будешь делать? Слава богу, удастся переговорить с Майклом еще до того, как этот вонючая ищейка-полицейский снова здесь появится. Впрочем, Майкл и так знает, что делать. Вот именно. Оставь ему решать это дело. А то распсиховалась, как слабонервная школьница.

Но Геро не удалось обсудить с Майклом дальнейшие шаги до тех пор, пока этот разговор утратил смысл. В десять утра в школе появился Армстронг и попросил мистера Эванса уделить ему несколько минут. Майкл прошел в приемную. Суперинтендант встретил его довольно дружелюбно, но теперь он уже не был для Майкла полной загадкой: он почувствовал исходящую от него силу власти и неясную пока угрозу.

– Итак, мистер Эванс, – серьезно заговорил Армстронг, – я должен задать два-три вопроса, которые, боюсь, могут вам не понравиться. Но я уверен, вы отдаете себе отчет в том, что, коль скоро речь идет о тяжком преступлении, интересы правосудия перевешивают любые соображения личного характера.

Майкл вздохнул про себя с облегчением. К человеку, подозреваемому в совершении убийства, так не обращаются.

– Естественно, – кивнул он.

– Мистер Эванс, вы сказали, что, гуляя по роще, вы иногда поглядывали в сторону сенного поля, верно?

– Ну да, по-моему, да – раз или два взглянул.

– Миссис Вэйл случайно не заметили? – Внимание, опасность. Если сомневаешься, говори правду.

– Нет, ведь она забралась в стог, ведь так? А издали внутрь не заглянешь.

– Ясно. И вы готовы поклясться, что лично вы не видели никого, кто шел бы в сторону сенного поля, пока вы оставались в роще?

– Да, только не понимаю, что вам это дает. Повторяю, поле оставалось в пределах моего видения не более нескольких минут в общей сложности.

Армстронг потер подбородок, сдвинул брови и сказал, заметно колеблясь:

– Что ж, очень жаль. Если бы вы чаще или вообще главным образом смотрели в ту сторону… ну, а коли так, то я лишь укрепляюсь в той версии, которую мне совсем не хотелось бы оглашать. – Суперинтендант нерешительно замолчал.

– Слушайте, о чем вы? – Предчувствие того, что он сейчас услышит, заставило его повысить голос.

– Понимаете ли, сэр, хоть и не без труда, но я пришел к выводу, что стоит рискнуть и поделиться с вами кое-какими соображениями. Повторяю, буду только рад, если кто-нибудь докажет мне, что они неверны. Даже мы, полицейские, не получаем такого уж удовольствия, выдвигая обвинение против… надеюсь, вы понимаете, сэр, что все, что я собираюсь сейчас сказать, имеет сугубо конфиденциальный характер.

– Да. Слушаю вас.

– Ну что ж, в таком случае на данный момент наиболее убедительной представляется версия, согласно которой убийство произошло во время обеда и совершала его миссис Вэйл, с молчаливого согласия – или без оного – своего мужа. – Суперинтендант выложил все это так, будто пытался победить собственные сомнения в истинности того, что он говорит. Во взгляде его угадывалось сочувствие, но смотрел он на Майкла прямо и твердо. Тот, не в силах сдержаться, вскочил на ноги. Его переполняли ярость, возмущение, страх и некое самого низкого свойства облегчение.

– Замолчите! Вы, должно быть, умом тронулись. – Майкл почти кричал. – Даже слушать не хочу! Это полная дикость. Надо быть совершенным безумцем, чтобы вообразить, будто… – Армстронг поднял руки.

– Пожалуйста, сэр, присядьте и выслушайте меня до конца. Наверное, я слишком резко сформулировал мысль, но, по-моему, будет только справедливо, если вы узнаете факты, которые заставили меня прийти к такому выводу.

И Армстронг упомянул про завещание, по которому Вэйлы получают значительное наследство, и заявил, что иных мотивов совершения преступления он пока не видит. Помимо того, добавил он, директору или его жене куда проще, чем кому бы то ни было, пригласить мальчика выйти на сенное поле или в иное место, где он будет убит, не вызывая у того никакого удивления. Например, можно было сказать, что сразу после занятий устраивается пикник. Помимо того, продолжал суперинтендант, надо иметь в виду, что передвижения всех остальных работников школы в указанный период находят убедительное подтверждение, правда, за одним исключением, каковым – буду откровенен – являетесь вы. Но у вас, не говоря уж обо всем остальном, явно нет мотива.

Будь Майкл способен мыслить так же ясно, как обычно, он наверняка заметил бы в импровизированных построениях Армстронга зияющие дыры. Но неожиданная перегруппировка событий, в результате которой возникла совершенно новая, в голове не укладывающаяся схема, этой способности его лишила, так что теперь он мог думать только о том, какую позицию во вновь возникшем положении следует занять ему лично. На это Армстронг и рассчитывал и, не давая Майклу возможности правильно расположить свои силы, бросил на него острый взгляд и продолжал наступление:

– Я не утверждаю, конечно, что моя версия неопровержимо верна, просто она единственная, в которую укладываются имеющиеся на данный момент факты. Трудность, с вашей точки зрения – с точки зрения человека, полагающего, естественно, что миссис Вэйл ни в чем не виновна, – заключается в том, что в указанное время она находилась на сенном поле одна. Именно поэтому я и спрашивал, не видели ли вы там кого-нибудь еще. Любое свидетельство, подтверждающее, что Вимиса там и тогда не было, естественно, уменьшает подозрения против миссис Вэйл, если не устраняет их вовсе. Но коль скоро…

Суперинтендант печально – что, безусловно, заслуживало восхищения – пожал плечами и дал понять, что беседа закончена. У Майкла бешено метались мысли в голове. Следует ли ему признаться в убийстве? Или это будет ненужным донкихотством? Нет, вот так, с ходу, ему ни за что не подогнать детали к имеющимся фактам. Сказать, что они были с Геро, – значит почти наверняка раскрыть их связь и навлечь позор на обоих, но это хотя бы избавит ее от более страшных подозрений. Да, придется рискнуть. Рука суперинтенданта уже тянулась к дверной ручке; за массивной спиной Майклу было не видно, что костяшки пальцев у него побелели и напряглись.

– Одну минуту, суперинтендант.

Армстронг медленно повернулся, на лице его было написано легкое удивление – трудно поверить, что это выражение лица человека, который, имея на руках слабые карты, удачно сблефовал.

– Да, сэр?

Майкл никак не мог унять невольную дрожь. Даже с голосом своим ему было трудно справиться.

– Вы там говорили что-то о конфиденциальности, так вот у меня к вам та же просьба. Можете ли вы обещать, что если то, что я сейчас вам скажу, окажется не имеющим отношения к делу, не пойдет дальше вас?

– Знаете ли, сэр, такие обещания давать довольно трудно. Но могу заверить, что, если нам удастся решить проблему, мы не будем оперировать никакими свидетельствами, если только они не помогают разоблачить убийцу.