Проклятый лес - Александр Макута

class="p1">Повязка слетела с его головы, обнажив бритую голову. На лбу я заметил искривленные шрамы. Как будто символы или буквы, вырезанные или выжженные, не понятно.

— Кто бы говорил, — прошептал я, подхватывая с земли нож.

Дупло затих, свернувшись на земле клубком, и только вздрагивал, зажмурив глаза.

— Воды! — услышал я, подойдя поближе с занесенным для удара костылем.

Что-то невнятно просипев, Дупло поднял на меня взгляд, и попробовал ухватить здоровой рукой за одежду. Его глаза были красные с лопнувшими капиллярами, а рот хватал воздух.

— К воде его надо бы, перенапрягся он с магией, — пояснил Вади. — Как бы не помер.

— Ручей там, — кивнул я, отступив на шаг от хрипящего мага.

Махнув рукой еще раз, Дупло повалился мордой в землю и почти сразу затих, перестав даже дышать.

— Можешь помочь ему, — разрешил я второму.

Тот пошатываясь встал и попытался тащить бездыханное тело к воде, но вскоре бросил и перевернул товарища на спину. Тот безвольно лежал, раскинув руки.

— Все уже. Кончился Дупло, — и Вади осенил себя каким-то знаком. — Прикончила его мадья проклятая.

— Как ты сказал? Что это?

— Мадья-то? Так он магическую силу называл, — охотно пояснил Вади, кивнув на мертвеца. — Ты мне нос перебил и глаза едва не лишил.

— Тебе не привыкать, — я неопределенно взмахнул рукой, показывая на его нос и лоб.

Он усмехнулся.

— Из-за тебя выгодное дело сорвалось, — он поднялся, прошел до воды и умылся. — Монет двести, считай, пропало.

Судя по его интонациям, он больше переживал именно об этом, а не о смерти товарища. Я же сидел и думал, как все странно получилось. Несколько минут назад Вади хотел меня покалечить или даже убить, а теперь умывается себе, как ни в чем ни бывало.

Вернувшись, он присел около убитого и обшарил карманы. Снял с руки браслет, вытащил из-за пояса нож и еще какие-то мелочи. И рассовал все это по своим карманам. Затем дотащил мертвое тело до воды и спихнул на волю течения. Оно подхватило труп, и вскоре мертвец скрылся с наших глаз.

— Что за дело? — спросил я, когда он вернулся и стал рыться в торбе.

— Аа, нужны небось денежки? Таким как ты особенно трудно должно быть.

— Почему таким как я? Что во мне особенного?

— Ты из богатеньких. Боги лишь знают, почему тут оказался и как выжил на самом дне. Заметно, что жизни ты не знаешь и крови не любишь. Слабак и чистюля, хоть и вырядился, — Вади презрительно сплюнул, но вдруг подобрался и посмотрел на меня.

— Может ты беглый?

— Не угадал, — отрезал я. — Ты про деньги что-то толковал. Рассказывай!

— А тебе-то что за интерес?

— Заработать хочу. Нищенство не по мне.

— Раньше надо было думать, парень, — невесело засмеялся мой собеседник. — Ты в Кань-Лаге, городе-тюрьме, под крылышком самого графа Мато. Попасть сюда легко, а вот выбраться — целая проблема. Да ты и сам в курсе, так?

— Да, да, знаю, — соврал я. — Не привык просто.

— Лови, — Вади кинул мне краюху хлеба и какие-то обгрызенные куски колбас. — Дупло сегодня без ужина. А вернее сам стал ужином. Для рыб.

И тощий заржал, довольный своей шуткой.

— Угу.

— Отработаешь завтра, — строго махнул он. — А еще и заработаешь. Если все получится, монет тридцать тебе отсыплю, честь по чести.

— Что делать надо будет? — я представил, во что меня может вписать этот тип и счел необходимым уточнить.

— В трех кварталах отсюда, если идти в кварталы ремесленников, живет гадалка. Пробавляется ведовством, порчей, наговорами всякими, снадобья делает, ну и тому подобное, — взялся рассказывать Вади, пристроив обратно на голову свою повязку. — И вот у нее…

— А что за клеймо? — перебил я его.

— Пасть завали, Чистюля, негоже спрашивать про такое, — немедленно вскинулся тощий. — Иной раз и глаза вырезать могут, если лишнее увидел. Засунь свою любопытство поглубже, и не доставай, коли жизнь дорога. Я бы и сам тебя прирезать мог, если бы мы теперь за напарников не считались. Про гадалку будешь слушать?

Я молча кивнул. То, что тут каждый третий каторжник или преступник, я уже понял. И просто те, кто посильнее да поумнее, в стражу или войска устроены. А остальные живут как могут. И при этом в городе много хватает и простых людей, чернорабочих, мастеровых. И даже местная знать имеется. Надо будет про это подробнее разузнать.

— Так вот, к гадалке этой Сыч, брат Большого Огги, хаживал, и она ему смерть скорую и лютую напророчила. Тоже вот хватило ума! Дура, как ни посмотри. Сыч еще всем хвастал, что такую чушь даже выдумать трудно. Будто бы, когда он на бабе стараться станет, то остановиться не сможет и весь на труды свои любовные изойдет.

— Что, вот прямо так и предсказала? — удивился я.

— Ага, слово в слово. Много про это разговоров было, смеялись. Некоторые женщины даже специально с Сычом встреч стали искать, чтобы такое интересное пророчество исполнилось.

— И как? — посмеялся я, представив себе такое.

— Да все так и вышло, как гадалка сказала, — Вади перевел дух. — Нашли его в кровавом поту, всего истерзанного, измочаленного в лоскуты. Лютая смерть, как и было обещано. А брат его, Большой Огго, огорчился этому и решил, что Марта-Рыбеха, так ее зовут, кстати, во всем виновата. И к смерти Сыча причастна. Но человек он деловой, и поэтому захотел, чтобы она убийцу указала, и тогда жизнь ей можно будет сохранить. Своих он туда посылать не хотел, а нас с Дуплом нанял. И вот, последний срок ее выходит. Двести монет обещали нам.

— А если не скажет или не знает?

— Как такое может быть? — удивился Вади. — Жить-то ей хочется… Просто время тянет. Говорю же — дура.

Глава 12

Дом гадалки Марты располагался в невзрачном тупике рядом с лавкой какой-то глиняной дребедени. Мы пришли рано, но за гончарным кругом уже сидела средних лет женщина и что-то мастерила, напевая себе под нос. На нас она зыркнула, но сразу опустила глаза, сосредоточившись на работе.

— Вон та дверь, — сообщил мне Вади. — Иди за мной, говорить буду я. Что делать, я тебе тоже скажу, усек?

— Понятно все.

Он прошел к темной двери, на которой висела колотушка и имелся какой-то выцветший рисунок. Краска уже облупилась, и было не разобрать, что там. Не став стучать, Вади просто толкнул дверь и прошел внутрь, в темноту дома, и не глядя махнул мне, чтобы шел за ним. Внутри пахло травами, специями и немного сыростью. Бедное, но аккуратное убранство, которое я не успел рассмотреть