Истинная мама - Мия Шугар

— Я вас провожу, идёмте. — Марк поднялся, спокойно, не оборачиваясь, пошёл к лестнице, и Есении ничего не оставалось, как последовать за ним.

Хозяин дома поднялся по деревянным ступеням, подождал на верхней площадке Есению и указал на одну из многочисленных дверей.

— Эта комната свободна. И следующие две тоже, но, я думаю, вы хотите расположиться ближе к лестнице. Я прав?

— Да, спасибо, нам подходит. — Есения старалась не смотреть в глаза мужчине и всё время непроизвольно увеличивала дистанцию, но в узком коридоре это сделать было весьма проблематично и её попытки выглядели так, будто девушка жмётся к стене.

— Располагайтесь, я сейчас принесу ваши вещи. — Марк не стал долго мучить Есению и оставил её одну, отправившись вниз за сумкой, которую девушка в спешке собрала, узнав, что ночевать придётся в гостях.

Комната оказалась достаточно большой, с двуспальной кроватью и огромным, почти во всю стену, окном, которое Есения сразу же задёрнула плотными светонепроницаемыми шторами. Ванной здесь не предусмотрели, но девушка и не собиралась устраивать Ивэну пытку водными процедурами. Ребёнок слишком устал для купания и хныкал уже непрерывно.

Откинув тяжелое покрывало и убрав одну из подушек, Есения уложила мальчика в постель, осторожно раздела и укрыла фланелевой простынёй. Ивэн сразу закрыл глаза и, ухватив девушку за руку, прижал её ладонь к лицу, глубоко втягивая запах. К этой его привычке Есения давно привыкла и знала — ребёнок ни за что не заснёт, пока вдоволь не надышится её запахом. Иногда ей приходилось даже оставлять рядом с мальчиком свою одежду, и тогда он крепко спал всю ночь.

Есения лежала возле засыпающего ребёнка и тихо напевала песенку Колобка:

Я Колобок, Колобок,

По амбарам скребён,

По сусекам метён,

На сметане мешён,

В печку сажён,

На окошке стужён..

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

Я от зайца ушёл,

И от тебя, волк, не хитро уйти..

Колыбельных Есения не знала никаких, а вот сказки Ивэну читала часто, и нехитрый рассказ про своевольное хлебобулочное изделие ему особо понравился. Так и получилось, что песенка Колобка прижилась в качестве колыбельной, и действовала всегда безотказно: стоило Есении протяжно затянуть первые строчки, Ивэн сразу начинал зевать и тереть глаза.

Песня сработала и сейчас — на последней строчке дыхание мальчика выровнялось, лицо расслабилось и цепкие пальцы отпустили пленённую ладонь Есении. Ивэн заснул.

Поцеловав малыша, Есения поднялась с кровати, потянулась и замерла — в дверях комнаты стоял хозяин дома. Заметив испуг девушки, Марк недовольно усмехнулся, поставил чемодан на пол и молча вышел. Он не сказал ни слова, но Есения отчётливо почувствовала его раздражение и расстроилась ещё больше. Кажется, в своём неумении общаться с мужчинами она дошла до крайности, и разозлила человека, протянувшего руку помощи в трудный момент.

Есения долго лежала без сна, ворочаясь в постели и гоняя в голове мысли о бабушке. Что, если Гор ошибся и они теряют время, держа её здесь? Может, счёт идёт на часы и минуты, и бабуля страдает без помощи? Накрутив себя до нервной дрожи, Есения поняла — уснуть не получится. По крайней мере до тех пор, пока она сама лично не убедится, что с бабушкой всё в порядке.

Тихо поднялась с кровати, обложила Ивэна подушками, чтобы не скатился пока будет спать один, накинула халат и вышла из комнаты. В доме было тихо и темно, только на первом этаже светилась тусклая лампочка ночника и этого света хватило для безопасного спуска по лестнице. Дверь в комнату бабушки была прикрыта неплотно, и Есения, немного помедлив на пороге, открыла её и подошла к бабуле. Женщина спокойно спала, посапывая и причмокивая губами. Есения не меньше часа просидела рядом, пока полностью не успокоилась, и только после этого решила подняться к себе.

Вышла в тёмный коридор и испуганно вскрикнула, зажимая рот ладонью. Возле двери кто-то стоял. Секунду спустя яркий свет залил окружающее пространство и этот кто-то превратился в полуобнажённого Гора. Мужчина, одетый лишь в свободные пижамные штаны, низко сидящие на бёдрах, щурился на свету и смотрел на Есению.

— Так и знал, что это вы. Не спится? Бабушку проверяли? Не стоило, я же обещал сегодня подежурить.

Есения кивнула и промычала что-то невразумительное. Говорить связно у неё не получалось при всём желании. Полуголый мужчина на расстоянии вытянутой руки сильно мешал мыслительному процессу и всё, на что её хватило, это махнуть рукой, и, отворачивая багровое лицо от Гора, проскользнуть в свою комнату.

— Ма! — жизнерадостный детский голос возвестил о наступлении нового дня.

Есения, уснувшая только пару часов назад, попыталась сделать вид, что ничего такого не слышала и, вообще, она крепко спит. Может, ей повезёт, и непоседа ещё немного подремлет?

— Ма! Ма! Ба!

Похоже, не заснёт.

Есения спрятала голову под одеяло. Ещё бы хоть чуть-чуть понежиться в сладкой дрёме… Но и Ивэну настойчивости не занимать — он по простому стянул с Есении одеяло и проникновенно крикнул прямо в ухо:

— Ба!

— Да никуда твоя башня не делась. Или ты думаешь, что взрослые дяди всю ночь играли твоим конструктором?

Ивэн округлил глаза и приоткрыл рот, услышав это предположение, забеспокоился и пополз к краю кровати, намереваясь срочно проверить сохранность своего имущества.

— Ивэн! — Есения натуральным образом захныкала. — У меня же отпуск! Я не могу вот так просто взять и вскочить с кровати. Давай ещё полежим немного, а?

— Ба!!! — в голосе мальчика было столько возмущения, что Есения поняла — сопротивление бесполезно.

— Ну что ты будешь делать с этим ребёнком… — девушка нехотя откинула одеяло, поднялась с невероятно мягкой и притягательной кровати, и спустила Ивэна на пол.

Зевая во весь рот, собрала волосы в хвост, натянула удобные спортивные штаны и свободную футболку, и, достав из сумки новый подгузник и свежую детскую одежду, взяла мальчика на руки, и отправилась в ванную комнату.

Покончив со всеми обязательными утренними процедурами, Есения и Ивэн заглянули к бабушке и обнаружили у неё в комнате Гора, к счастью полностью одетого и спокойно меряющего Людмиле Степановне давление.

— Ну вот, уже гораздо лучше. Ещё высоковатое, конечно, но это нормально. Через пару дней будете бегать.

— Ох, сынок, скажешь тоже — бегать! Я и в кровати сесть не могу.

— А вам и нельзя пока. Лежите.

— Ба!

— Ой, Ваняшка! Есенька! И вы тут! Здравствуйте, мои хорошие!

— Так, поменьше эмоций, пожалуйста! А то опять придётся укол ставить. — Гор с укоризной посмотрел на визитёров и недвусмысленно указал на дверь.