Ричард Длинные Руки - принц короны - Гай Юлий Орловский

Он прервал грозным голосом, прогремевшим как удар грома, что должен тряхнуть весь дворец до основания:

— Тебе нужно? Ты должен заботиться о том, что нужно другим!

— Так это другим, — объяснил я торопливо, — но сперва мне, чтобы другим…

— Сперва мне, — передразнил он голосом, полным отвращения, — еще бы! Сперва тебе, в этом ты весь, вся твоя суть в этом «сперва мне». Пора вышвырнуть тебя из паладинов, слишком уж перешел на другую сторону…

— Тертуллиан, — взмолился я, — только на секундочку… нет, на минутку останови свою ярость!.. Твой темперамент разнесет здесь все. Великая беда надвигается на мир, и только ты можешь ее остановить… ну, подсказкой, а всю грязную работу по совершению безумных подвигов и доблестному отрубанию голов беру на себя, как и презренное осыпание со стороны народа хвалой и улыбками благородных и не очень дам!

Он умолк озадаченно, вокруг него все еще кипит море бушующей плазмы, бозоны так и хиксят. С моих волос по всему телу срываются крохотные искорки электрических разрядов, хотя вряд ли электрических, но все равно пусть электрических.

— Ты о чем?

Голос его был грозен и обрекающ, но Тертуллиан дает шанс раскрыть рот и мне, даже готов выслушать, если буду краток, и я сказал торопливо:

— Барон Вимборн хитростью и коварством заполучил бессмертие и неуязвимость! Теперь он рушит церкви и храмы, насилует монахинь и сдирает с них живьем кожу…

Он прервал меня грозным ревом:

— Так чего стоишь? Беги и убей его! Отправь прямо в ад!

— Как? — спросил я в лоб.

— У тебя еще есть лук Арианта, — напомнил он. — А сила твоя теперь столь велика, что можешь пользоваться без доспеха Арианта, и даже призывать его из другого королевства!

— Из другого, — признался я, — не пробовал, спасибо за подсказку. Но вот лук, уж прости, не пробивает даже шкуру. Да пробовал я, пробовал! Еле ноги унес. Ну, почти еле унес.

Он отшатнулся с такой силой, что едва не весь ушел в стену. Белый плазменный огонь вспыхнул еще ярче, хотя секунду назад я считал, что это немыслимо.

— Как… не пробивает?

— Да так, — ответил я с тайным злорадством, хотя и со скорбным видом и печальным до трагического голосом, ну есть такое даже у паладинов, или хотя бы таких, как я. — Не пробивает!.. Если бы хоть поцарапало, я бы его до смерти зацарапал, а так даже не задело. Потому, Тертуллиан, это и личное оскорбление тебе самому. Даже вызов! И ты потерпишь?.. Ты, с твоим темпераментом уроженца Африки?

Он пронесся к противоположной стене и обратно, покачался, как огненный смерч, на месте, снова сдвинулся, похожий на столб яростного белого пламени.

Глаза и рот почти исчезли в кипении плазмы, наконец из огня прогрохотало:

— Что с того, если не потерплю я?

— Я тоже не терплю, — сказал я быстро. — Тертуллиан, ну?

Голос его остался мощным и грохочущим, но я уловил в нем непривычную для Тертуллиана нервность и неуверенность:

— Даже не знаю… Есть такое, чем можно… но это вообще не на земле…

Я спросил жадно:

— На других планетах?

Он переспросил недовольно:

— Где-где? А что это?

Я спросил с тоской:

— Неважно. Очень далеко.

— Не на земле, — повторил он, — не на грешной земле, Ричард.

— Ах да, — сказал я. — Понятно. Тогда шансов нет…

— Нет, — проговорил он медленно, — нет, Ричард…

Я прислушался к его голосу, спросил быстро:

— Тертуллиан! Ты что-то недоговариваешь. Что за оружие?

Он помолчал, гигантское лицо страшно кривилось.

— Знаешь, Ричард… это не всегда оружие. Просто старые вещи тех людей, которые… ну, вошли в летописи…

— В церковные? — уточнил я.

Белый шар головы изменил цвет на серый, оттуда прозвучал измененный голос:

— Не обязательно. Ты знаешь, что всем древним вещам приписывают что-то… ну, какие-то особые свойства. Чудесные. На самом деле это полная ерунда…

Я сказал тоскливо:

— Знаю. Но что-то да есть?

Из огненной бездны раздалось гулкое, но чем-то не похоже на привычный напористый рев Тертуллиана:

— Только в отношении вещей… действительно великих. Неважно, церковников или великих злодеев. Их вещи, которые были с ними в течение жизни, со временем набирают, что ли… в общем, под особой охраной находится камень, которым Каин убил Авеля, жезл Аарона, праща Давида, кольцо Соломона… в общем, ты понял.

Я пробормотал:

— Понял. И все это… недостижимо?

— Увы, — ответил он.

Я сказал с тоской:

— Значит, этот мерзавец будет глумиться над всеми, наслаждаясь безнаказанностью?

Огненная бездна расширилась до размеров всей комнаты, а голос заполнил ее всю так, что зазвучали все четыре стены:

— Ты мерзавец, Ричард!.. Ты вынуждаешь меня к тому, чего я никогда бы не сделал…

Я спросил шепотом:

— Тертуллиан?

Из огня прогремело:

— Мой посох!.. Он так и лежит там, где я его оставил. О нем знают, что существует, его разыскивают… но вряд ли найдут, люди слишком глупы и ленивы. Я дам тебе на время… для этого случая.

Волна ликования нахлынула с такой силой, что я едва не завизжал в восторге ликующим поросенком, затем меня словно окунули голым в Ледовитый океан.

— Тертуллиан, — проговорил я мертвеющим голосом, но все еще не теряя надежды, — а где он?

Бездна пламени начала сокращаться в объеме, через несколько мгновений посредине комнаты покачивался, как прутик под ветром, почти прозрачный призрак, тень неистового Тертуллиана.

— М-да, — проговорил он озадаченно, — об этом как-то не помыслил…

— Где?

— В пещере, — ответил он, — Керенея, это мое небольшое имение вблизи Карфагена. Когда стал пресвитером, от странствий пришлось отказаться. Потому отбиваться от бродячих собак, разбойников и грабителей больше не было нужды.

— И сейчас он там?.. В Киринее?

— Увы, — сказал он, — там. Даже не знаю, что ныне там и есть ли вообще великий Карфаген? Что ныне над тем благословенным городом: море, горы или выжженная пустыня?

Три часа стремительного ночного лета чуть ли не в стратосфере над высокими горами, напоминающими лунный пейзаж, и я увидел, что великий аскет, знающий все на свете, указал место достаточно точно: странный горный хребет в виде кольца в самом деле похож на исполинскую корону, такие же тонкие стенки и даже застывшие на вершинах каменные шарики размером с замок средних размеров.