Заклятье зверя - Юлия Набокова

Теперь же, с этими тенями под глазами, с этими сжатыми губами, он напомнил ей рыцаря Торвальда – изможденного битвой с чудовищем, усталого и доблестного. Впервые в жизни Ивонна представила в роли любимого героя не жениха, а кого-то другого. Раньше ей казалось, что никто из тех, кого она знает, не может сравниться доблестью с Торвальдом. Кроме Дамариса.

И вот теперь безвестный паренек в старой залатанной одежде проявил отвагу и благородство, свойственные настоящему рыцарю. Ивонна отыскала безвольную руку юноши, сжала ее в своей ладони, и на глаза невольно набежали слезы. Он еще такой молодой – ее ровесник, или, может, чуть старше. Ему бы еще жить да жить! Почему он не смог исцелить себя, если сумел спасти ее? Ивонна вдруг замерла от внезапной мысли. Но нет, не может быть! Зачем ему спасать ее ценой своей собственной жизни? Она ему никто, он даже на службе у нее не состоял.

– Харт, – тихо позвала она воина, – почему он не успел исцелиться сам?

– Ты была на волосок от смерти. Он торопился спасти тебя.

Слезы брызнули из глаз Ивонны, упали на неподвижную руку юноши, которую она продолжала сжимать в ладони. Первые лучи солнца скользнули над лесом, осветили край поляны и побежали вперед, стирая тени ночи и возвращая краски дня. Преобладающими цветами были красный – цвет людской крови и зеленый – цвет кожи врагов. Как с отвращением заметила Ивонна, кровь орков была такой же зеленой, как их тела.

– Нужно убираться отсюда, – окликнул ее Хартвиг. – Карета сломана. Но, на наше счастье, несколько лошадей уцелели. Сможешь ехать верхом?

– Да, конечно. – Ивонна украдкой смахнула слезы.

За ее спиной Хартвиг отдал распоряжения двум оставшимся в живых воинам, и начались сборы к отъезду.

– А я ведь даже не знаю, откуда ты и зачем направлялся в Траморию, – прошептала Ивонна. – Кто ждет тебя там – мать, невеста, брат, учитель? Кто из них будет оплакивать тебя? Кто будет с надеждой ждать твоего возвращения?

Ивонна последний раз взглянула на Вернера. Солнце осветило его лицо, беспощадно обнажив и ссадину на лбу, и налившийся синевой синяк на скуле, и чумазые подтеки на щеках. Так вот какими рыцари бывают после схваток с чудовищами, горько заметила Ивонна. В книгах об этом не пишут. Сможет ли она теперь им верить?

В книгах герои никогда не погибают, самые страшные раны не мешают им продолжать путь, и даже после кровопролитной битвы они по-прежнему красивы, а их одежда чиста и свежа. А первая же битва, которая развернулась на ее собственных глазах, стала настоящим побоищем, и выжили лишь несколько человек. Если книги врут о жизни и смерти, что, если и о любви они врут? И такой любви, как между Торвальдом и Донателлой, на свете тоже не бывает? Луч солнца скользнул ниже, в вороте рубашки Вернера сверкнула золотистая цепочка, и Ивонна потянулась к ней, движимая любопытством. Интересно, что за подвеску носил ее спаситель на груди? Но тут ее окликнул Хартвиг.

– Иду, – отозвалась она, убирая руку. Что ж, пусть эта тайна останется с ним. А затем прошептала, глядя на мертвого юношу: – Спасибо тебе, Вернер.

Напоследок задержав руку юноши в ладони, Ивонна подумала, что перед отъездом надо похоронить его по-человечески. И Огастеса с Адонией и другими их погибшими воинами бросать на поле боя нельзя. Они сложили головы из-за нее и заслужили покоиться в земле. А вот орки пусть идут на корм птицам и зверям.

Она уже разжала пальцы, собираясь осторожно положить руку юноши на землю, как в последний момент его пальцы дрогнули и стиснули ее ладонь, силясь удержать.

Ивонна ахнула.

Вернер открыл глаза.

Дороги до Трамории Вернер не помнил. Ненадолго приходя в сознание, он вновь погружался в забытье. Наяву он слышал лошадиное ржание, стук копыт, протяжный скрип повозки, которая трещала под ним, и успокаивающий, мелодичный, как перезвон колокольчиков, незнакомый женский голос.

– Потерпи, – повторял он, – мы скоро приедем. Тебе помогут.

Это ангел, понял Вернер. Тот самый ангел, которого ищет обладатель страшного голоса.

– Он ищет… тебя… – пытался предупредить Вернер, едва шевеля пересохшими губами и превозмогая боль в боку. – Он не остановится… Беги…

– Он бредит, – удрученно сообщал кому-то ангел, и Вернер терял сознание, истратив последние силы на то, чтобы предупредить недоверчивого ангела.

Потом повозка куда-то исчезла. Он лежал на кровати. И уже не было слышно ангела. Лишь монотонное бормотание тихого женского голоса, похожего на шум дождя. А еще были руки: широкие, похожие на голубиные крылья, ладони, которые выступали из просторных коричневых рукавов и парили над ним, принося облегчение истерзанному болью телу.

Боль постепенно уходила, и он уже стал различать то нависающую над ним дубовую балку, то кусочек голубого неба в окошке под потолком, то деревянную дверь напротив, откуда являлась та, что дарила ему исцеление.

Однажды в эту дверь вошла девушка с тонким станом и гордо поднятой головой.

– Как он? – спросила она голосом ангела.

– Уже лучше, – успокаивающе прогудела монашка.

Из последних сил он приподнялся на кровати, пытаясь разглядеть расплывчатый силуэт ангела, и взволнованно пробормотал:

– Он ищет тебя… Беги…

– Вам лучше уйти, госпожа, – удрученно проговорила монашка.

И ангел снова покинул его, а он погрузился во тьму.

– Как он? – спросил Хартвиг, когда Ивонна вышла из дома монахини.

Девушка лишь расстроенно качнула головой.

– Бригитта говорит, дело не только в ране. Она уже почти затянулась. Ее беспокоит его душевное состояние. Он все время твердит об ангеле, которому грозит опасность.

– А ты крепко запала ему в душу, девочка, – с иронией заметил Хартвиг.

Ивонна строго взглянула на воина, и тот сразу подтянулся, приняв серьезный вид.

– Куда направимся теперь?

– В гостиницу, – равнодушно кивнула Ивонна.

– Ивонна, – несмело начал Хартвиг, – я тут слышал про одного волшебника, который очень искусен в защитной магии… И он как раз сейчас ищет работу.

– Ни слова больше, Харт! – сердито оборвала его Ивонна. – У нас уже есть маг. И мы подождем, пока он окрепнет и сможет отправиться в путь.

– Но он всего лишь ученик! – угрюмо возразил воин. – К тому же мы его не нанимали. Что, если он не захочет отправиться с нами? Мы уже потеряли столько времени.

– Всего лишь три дня, – строго осадила его Ивонна. – И задержимся столько, сколько потребуется. Я обязана Вернеру жизнью. И даже если он не отправится с нами, я хочу убедиться, что он в порядке и я сделала для него все возможное.

– Как будет угодно, – проворчал Хартвиг, с недоумением глядя на свою хозяйку.