Адмирал Империи – 20 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Легко, — отреагировал я, потирая запястья.

Сначала я и сам не понял, почему такой вдруг свеженький, как будто помолодел лет на десять, и не было никаких до этого недавних ранений и недугов.

— Оказывается, у вас отличная военная медицина, полковник, — хмыкнул я, потягиваясь и чувствуя, как мышцы наливаются силой.

Гвардеец то ли не понял меня, то ли не желал слушать, пропустив мимо ушей мою последнюю фразу, а я наоборот, только сейчас над ней задумался. Похоже, медицина здесь не причем, вернее препараты какие-то во мне циркулируют, но уж точно не прописанные местными медиками. Ага, вот почему я так быстро отключился после того, как Ниса подошла к панели управления капсулой! Значит, девчонка все-таки что-то там нахимичила, и теперь меня аж разрывает от кипящей внутри энергии. Ну, спасибо, родная…

С сильно улучшившимся, после этой своей догадки, настроением я послушно последовал за Бахадиром Али и его ребятами в коридор.

— А где мои люди, полковник? — спросил я гвардейца, когда мы уже выходили из медблока местной тюрьмы и двигались к лифтовым капсулам.

— Твои люди? — переспросил криптотурок даже не посмотрев на меня.

— Да, черт возьми, мои, не твои же, — я начал беспокоиться, ведь Мехи сказал мне, что Дорохов и Полина находились совсем рядом с моей палатой, но их я до сих пор так и не увидел. — Не беси меня, осман, а лучше отвечай, где они!

Бахадир Али лишь злорадно усмехнулся и впрямь ничего мне не ответил, лишь шедшие по обе стороны силахдары, положили мне на плечи руки, чтобы я не думал дергаться. Между тем, войдя в лифтовую капсулу, мы уже через минуты три оказались на верхней палубе «Ла Султаны», где пройдя в смежное с аудиенц-залом помещение, передо мной выложили мой старый-добрый бронескафандр трехсотой модели.

— Надевай, у нас мало времени, — приказал мне, турецкий полковник, доставая из встроенного шкафа мою офицерскую саблю.

— Лично я на тот свет не тороплюсь, — заартачился я, скрестив руки на груди и не двигаясь с места.

— Султан не любит ждать, — взревел Бахадир Али, пытаясь меня запугать своим рыком.

— Подождет, — я продолжал стоять на том же месте. — Пока не узнаю, что с моими товарищами, я никуда не пойду, и никаких доспехов надевать не стану…

— Тогда я вытащу тебя на арену силой! — полковник подошел вплотную и приподнял меня на полметра над полом. — Без брони и без оружия… Понял⁈

— И тем самым расстроишь своего господина, — усмехнулся я, морщась от боли сдавивших мне грудь рук-манипуляторов османа, но вида стараясь не показывать, — который явно собирается посмотреть на красивый поединок. А в чем же здесь красота, если мой будущий соперник раздавит меня как букашку в первую же секунду боя⁈

Я снова, как и в первый раз на «Абдул Кадире», поставил Бахадира Али перед дилеммой, отвечать на вопросы этого русского или пережить гневный взгляд Селима Седьмого. Турецкий полковник не будь дураком, хотя данное предположение мы оставим под сомнением, благоразумно решил выбрать первое.

— Твоя девка и робот-получеловек, оказывается, притащили в себе на корабль султана какую-то заразу, — брезгливо поморщился Бахадир Али. — Если ты подлый гяур хотел таким образом покусится на жизнь моего повелителя — тебе конец!

— Что за зараза? — недоуменно пожал я плечами. — Первый раз слышу!

— В общем, бои с ними откладываются, а сами они перемещены в инфекционные боксы медблока, — продолжал свой рассказ османский полковник. — Благодаря этому на галере был объявлен карантин, так что на твоем бою не будет столь людно, как вчера…

— Значит, я все-таки дерусь? — переспросил я.

— Да, в твоем организме инфекции не обнаружено, — кивнул силахдар, бросая мне под ноги «ратник» — Облачайся…

— И с кем я дерусь, выбрать тоже могу сам, ведь так? — продолжал я докучать Бахадиру Али, быстро надевая на себя бронескафандр и проверяя его функциональность.

— Да, — коротко ответил тот. — Надеюсь, что твоим соперником буду я.

— Мечты-мечты, — улыбнулся я, беря под мышку шлем. — Я бы с удовольствием, но обещал другому…

Похоже, принц Мехмед меня не обманул и сделал все, для того, чтобы уберечь Дорохова и Полину от поединков, уже хорошо. Остается дело за малым — проиграть молодому человеку, чтобы тот в итоге сдержал данное слово и мои ребята остались бы живы. Для этого правда лично мне придется умереть, но это не большая цена за спасение друзей и к тому же, надо не забывать, нашего Черноморского флота, корабли которого, судя по таймингу, скорее всего уже добрались до Аданы-3 и готовятся к движению в сторону перехода на «Тавриду»…

— Оружие получишь только на арене, — полковник играл эфесом моей сабли, опасаясь мне ее вручать раньше времени. И правильно делал…

Мне снова застегнули на запястьях наручники, увеличив перед этим диаметр их магнитных обручей, чтобы они могли охватить руки, закованные в броню, и окружив полудюжиной силахдаров, Бахадир Али повел меня центральным коридором в сторону аудиенц-зала. Во время путешествия я заметил, что действительно корабль будто вымер. Значит, осман не солгал про карантин, хотя сейчас меня это мало беспокоило, будет ли на моей смерти присутствовать двести человек или всего двадцать…

— О, даже меньше, чем я думал, — вырвалось у меня, когда мы вошли в отсек.

Огромный зал, вчера до отказа заполненный публикой, сегодня казался пустым и от этого, несмотря на всю свою позолоту и драпировку, а также по-прежнему яркое освещение и голографическую мозаику, почти безлюдным. В центре отсека была возведена большая арена, трон по-прежнему стоял там, где стоял ранее, на небольшом ступенчатом возвышении. Только вот султана и его прекрасных спутниц я пока не наблюдал…

Зато прямо у подножия стояла в линию целая группа молодых османских офицеров и пашей, как я догадался, — претендентов отправить меня на тот свет. Среди них я сразу заприметил светящегося загадочной для остальных присутствующих улыбкой принца Мехи. Особо не боясь быть раскрытым, я дружески в ответ подмигнул юноше…

— Ну, что, эфенди, готовы отстоять честь Османской Империи, — начал я дурачиться и немного даже изгаляться над этой закованной в золоченую броню, разношерстной публикой. А что, я не обязан относиться с уважением к людям, которые пришли меня