Знаменитый Каталог «Уокер&Даун» - Давиде Морозинотто

Те Труа выглядел как сумасшедший из байу. А в Новом Орлеане все были одеты с иголочки, ходили в лакированных туфлях и держались как солидные горожане.

— Дело в том, что мы похожи на четверых деревенских оборванцев, — объяснила Жюли. — Или на бродяг. Мы не знаем, как вести себя в городе, и поэтому привлекаем внимание и выглядим подозрительно. Если мы ничего не предпримем, то очень скоро полиция потребует наши документы или спросит, где наши родители, и рано или поздно нас отправят домой.

Её голос немного дрожал, как будто перспектива вновь оказаться дома приводила её в ужас. Но дело было не только в этом. Ей словно стало… стыдно. Я подумал, что, наверное, прошлой ночью она застеснялась своего старого грязного платьица, ведь все вокруг были так шикарно одеты.

— И что вы предлагаете? — спросил я.

— Ты самый высокий, умеешь правильно говорить, и у тебя очки… а главное, ты выглядишь приличнее всех. Поэтому тебе придётся сходить в город, всё разузнать и купить нам новую одежду.

Выбора у меня не было, это я уже понял. Поэтому я поднялся, стараясь не обращать внимания на головокружение, температуру и всё остальное, перелез через дамбу, дошёл до берега канала, умылся в болотной воде и пригладил мокрые волосы пальцами.

— Как я выгляжу? — спросил я Жюли.

— Чудесно, — улыбнулась она.

От прогулки я почувствовал себя лучше. К тому же мои карманы были набиты деньгами, в ушах всё ещё стояла вчерашняя музыка, и день выдался замечательный. Чего ещё можно было желать?

В киоске я купил себе на завтрак кусок пирога с креветками. Совесть меня слегка кольнула, ведь остальным точно было нечем перекусить. Но мне предстояло выполнить важную миссию. Да и пирог оказался очень вкусным.

Побродив по улицам, я отыскал достойного вида магазин, где, казалось, продавалось всё, что мне нужно. Если Жюли не ошиблась, хозяин мог с подозрением отнестись к мальчику с такой кучей денег, но я уже придумал, как всё объяснить. Мои родители — из Канзаса, я только что приехал в Новый Орлеан навестить дядю, и он отправил меня за покупками, пока сам разбирался с другими делами.

Я ещё не закончил говорить, как торговец засмеялся и спросил:

— Вот как? А ты сам, значит, из Канзаса?

— Да, сэр, — ответил я. — Родился и вырос там.

— И почему же ты тогда говоришь по-французски?

Об этой маленькой детали я не подумал. Французский был языком каджун и болот, а в Канзасе все говорили по-английски. Мне стало так стыдно, что я сбежал. На улице я перевёл дух. Потом попробовал ту же тактику в другом магазине, слегка изменив свою историю. На этот раз всё прошло гладко. Я зашёл в третий магазин — и постепенно начал входить во вкус.

За то утро я купил: летний костюм из светлого хлопка, как у настоящего джентльмена, себе; платье в цветочек Жюли; клетчатый жилет себе; потёртую рубашку для Те Труа; шляпу с лентой на боку себе; подержанную форму слуги для Тита; набор носков для себя; хлопковый свитер Жюли; галстук с заколкой себе, вельветовый мешочек, в который можно положить часы; сапоги из воловьей кожи себе; старые, но прочные ботинки для Те Труа; лакированные ботинки себе; красные туфли на каблуках Жюли и подержанный кожаный чемодан с латунным замком, куда я сложил все покупки.

Болтая с продавцами, я узнал кое-что полезное для нашего путешествия. В книжном магазине я купил карту Соединённых Штатов и подробную карту штата Луизиана. К друзьям мне удалось вернуться только около полудня. Они курили в тени огромного кипариса. Я расправил плечи и молча подошёл к ним.

Когда они меня заметили, я изящным движением снял шляпу, поправил галстук и поставил на землю кожаный чемодан, прямо как европеец, который только что спустился с трапа трансатлантического лайнера.

— Прошу прощения за опоздание, — произнёс я с достоинством, — надеюсь, моё отсутствие вас не утомило.

— О, ни капли, — сказал Те Труа, выпустив облако дыма. — Я продал каноэ.

— Правда?

— За два доллара.

Я не мог в это поверить, но Жюли подтвердила:

— Его купил какой-то сумасшедший. Он сказал, что это настоящая пирога каджун и что он купит её за любые деньги.

— Знать бы раньше, что есть в мире такие люди, — добавил Те Труа, — надо было все дни напролёт делать пироги и продавать их в Новом Орлеане.

Я не знал, что и думать. Раньше мне никогда не нужны были деньги. Джо-индеец был нищим, и это ему не мешало. Но теперь, после моего похода по магазинам, я начинал понимать, что остальной мир живёт по другим законам.

— Кстати, — замялся я, — на одежду я потратил десять долларов…

У Те Труа от удивления выпала изо рта сигарета.

— Ты что, с ума сошёл?

— Я подумал, что это выгодное вложение.

— Но это же половина наших сбережений!

— Вообще-то приблизительно четверть. Я уж не говорю о деньгах, вырученных за каноэ. И потом, если что, мы всегда можем продать пистолет Джека.

— Даже не мечтай.

Какое-то мгновение я размышлял, не накинуться ли на него и не проучить, но потом вспомнил, что на мне новый костюм, и решил, что джентльмену не пристало пачкать руки о дикаря.

— Хватит ссориться, давайте лучше подумаем, — встряла Жюли. — Эд, тебе удалось выяснить, что нам делать дальше?

Я поправил шляпу, приняв важный вид.

— Разумеется, — ответил я, — поэтому меня так долго не было.

Я сел (предварительно постелив на землю платок, чтобы не запачкать брюки) и продемонстрировал остальным новую карту. Тит, который обычно жил в своём мире, вскочил и подбежал посмотреть. Он взял карту, повертел в руках и ткнул пальцем прямо в надпись «Новый Орлеан». А потом опять… на этот раз туда, где было написано «Чикаго».

— Что-о-о? Тит, когда это ты научился читать?

Мальчик посмотрел на меня, улыбнулся и, как обычно, ничего не ответил.

— Жюли, ты, что ли, его научила?

— Нет-нет, но Тит быстро учится. Может, он и не говорит особо, но голова у него варит, да ещё как.

Жюли всё время говорила, что Тит всё понимает, но честно говоря, свой ум он никак особо не проявлял. Иногда Тит больше походил на лесного зверька, чем на ребёнка.

Тем временем невозмутимый Те Труа снова сосредоточился на карте:

— Не думал, что Чикаго так далеко. Мы туда сто лет будем добираться.

— Если не больше! — воскликнула Жюли.

И правда, нам предстояло пересечь почти все Соединённые Штаты Америки с юга на север. Даже по карте было видно, насколько это большое расстояние.

— Красная ломаная линия обозначает железную дорогу, — объяснил я, указывая пальцем. — Поезд, без сомнений, самый быстрый способ передвижения. За ночь мы доберёмся до Мемфиса. Там сделаем пересадку и через день будем в Чикаго.