Время верить в чудеса - Елена Усачева

Ох, как Иринке сейчас захотелось чуда! Простого незатейливого чуда. Ведь в любой сказке, чуть только герою становится плохо, случается невозможное — прилетают орлы, чтобы снять Айболита со скалы, прибегает Серый Волк, под рукой неожиданно оказывается волшебная палочка…

Иринке так сильно этого захотелось, что она даже голову задрала, чтобы посмотреть, не летят ли ей на помощь те самые орлы.

Орлы не летели. Тогда она снова посмотрела на Гусева. Тот стоял, задрав голову, тоже что-то высматривая в пасмурном небе.

И вдруг в его задранную физиономию влепился хороший комок грязи. От неожиданности Иринка шарахнулась в сторону и только потом обернулась.

— Не трогай ее!

Грановский был мрачен. Никогда Иринка не видела его таким мрачным.

— Гранчик! — рванулась она к нему.

— Уводи сестру, — Грановский даже не смотрел на нее, — я вас догоню.

Сапожкиной хотелось спорить, хотелось доказывать, мол, она ни при чем, во всем виновата Пат. Но у Ваньки был такой взгляд, что спорить с ним тут же расхотелось.

— Уйди, малой, — хрипло произнес Гусев. — Не твоя игра.

— Сам уйди, придурок, — звонко отозвался Грановский, пряча очки в карман. — А то сейчас так получишь, что потом костей не соберешь.

— Ира… — заплакала Аленка, дергая за руку сестру. — Ира-а-а-а!

Иринка последний раз оглянулась и как-то вдруг отчетливо, ясно поняла: какая же она была дура! Рядом с ней столько времени ходил верный, преданный Гран, единственный и неповторимый. А она, вместо того чтобы повернуться к нему лицом, носилась за какой-то своей выдуманной любовью к Атосу. Какой Атос, если есть Ванька!

Слезы брызнули у нее из глаз, она подхватила сестру и побежала к виднеющемуся в лесном массиве прогалу — там начиналась дорога, а значит, там были люди, помощь.

На мосту они остановились. Аккуратненькие мальчик и девочка все еще были здесь. Теперь они пускали свой красивый кораблик с другой стороны трубы и смотрели, как легко он огибает камешки и бежит вниз по течению.

— Ой! — Девочка первая увидела беглецов, и глаза ее расширились от удивления. Видимо, Сапожкина была здорово вымазана в грязи. — Вы встретились?

— Встретились, — хрипло выдохнула Иринка.

— А вас искали… — запоздало крикнула девочка ей в спину.

Гран, верный Гран искал их! Наверное, от Смехова узнал, что Иринка пошла за сестрой, и тут же отправился помогать.

— Уже нашли! — крикнула через плечо Сапожкина.

Встречный ветер выдул у нее слезинку. А перед глазами все еще стояла страшная картина — темный лес, мокрые стволы деревьев, взрыхленная ногами земля и две фигуры, одна невысокая кряжистая, вторая тонкая и чуть сутулая, стоят напротив друг друга, и вот-вот должно случиться необратимое.

Иринка шмыгнула носом и снова свернула к деревьям. Даже если Ванька задержит Гусева, остается еще эта лиса Пантелеева. Запас гадостей на сегодня у нее явно не исчерпан.

— Ира, я больше идти не могу, — вдруг прошептала Аленка, и Сапожкина почувствовала, что рука ее налилась тяжестью — всю дорогу она почти тащила сестру на себе.

Иринка обернулась и с ужасом увидела, что у Аленки потерялся ботинок. Этого только не хватало!

— Сейчас! Потерпи чуть-чуть! — вскрикнула Сапожкина и побежала к площадке.

Они вывалились из-за деревьев и тяжело опустились на лавочку. Хорошо, что их не сразу заметили, а то массового бегства мамочек с колясками было бы не избежать. Опустившись на сиденье, Иринка вдруг поняла, что выглядит ужасающе — свитер порван, куртка испачкана, штаны по колено мокрые, кроссовки в тине. А голова, наверное, взлохмачена, глаза выпучены, лицо перепачкано.

— Нашла кого искала? — раздался рядом знакомый голос.

— Угу, — прошептала Иринка, осторожно косясь на бабушку находчивого любителя разворачивать избушки на курьих ножках.

Но у бабки не было в глазах ни испуга, ни удивления. Она смотрела на девочек так, словно ничего удивительного в их виде нет, как будто каждый день из леса выбегают школьницы в растерзанной одежде с тремя башмаками на двоих.

— Ира, — зашептала Аленка, — не ругай меня, пожалуйста, я не нарочно. Саша сказала…

Иринка прижала к себе сестру и крепко поцеловала прямо в перепачканную, соленую от слез щеку.

— Это ты на меня не сердись.

Глаза у Аленки в тот момент были голубые-голубые, бездонные. Иринка никогда не замечала, какие у ее младшей сестренки глаза. А они, оказывается, невероятно красивые.

— И прости. Я больше не буду тебя бросать.

Иринка, наверное, долго еще сидела бы так и любовалась сестрой, только на дорожке кое-кто показался. Сапожкина перевела взгляд на вышедшую из леса фигуру, и дыхание у нее перехватило.

Там стояла Шурка Пантелеева. Выглядела она тоже не лучшим образом — грязная, лохматая, в мокрой одежде. Но глаза ее так сверкали, что она сейчас без труда прожгла бы бетонную стену.

Иринка пригнула голову и заставила склониться сестру.

— Это Бабайка, да? — ахнула Аленка. — За мной? Потому что я плохо себя вела?

— Беги в избушку! — шепотом приказала Иринка, и сестра сползла с лавки.

— Избушка, избушка… — услышала Сапожкина знакомую присказку. Ага, а вот и хитрец Вася, подкрепился булкой и готов на новые подвиги.

На четвереньках Иринка добралась до находчивого мальчишки и дернула его за штанину.

— Чего стоишь? — зашептала она. — Вон Баба-яга в свой дом пришла, сейчас есть всех будет.

Указав в сторону Пантелеевой, Сапожкина юркнула за толстую ножку избушки. И как раз вовремя, потому что Шурка, изучив бегающую вокруг малышню, двинулась к горке.

Вася секунду стоял в оцепенении, но, когда Пантелеева шагнула на нижнюю ступеньку лесенки, взмахнул руками и с воплем: «Баба-яга! Спасите! Баба-яга!» — бросился к лавочкам.

Пантелеева вздрогнула и оглянулась. Сапожкина забралась в избушку по скату горки.

— Баба-яга! — с лету подхватила вся песочница.

Поднялся невообразимый визг и крик, младенцы плакали, дошколята носились, из-за лавочек поднялись две мирно спавшие до этого собаки и стали прыгать среди толпы, громко гавкая. Многие кинулись врассыпную, мамочки пытались поймать перепуганных детей. В Пантелееву полетели формочки, лопатки и носовые платки.

В общем, поднялась настоящая куча-мала.

Шурка брезгливо оглядывалась, не зная, что делать. А в ее сторону уже бросили песок, камешки и палочки. Общий крик долетел до неба и вернулся обратно.

И только Аленка смеялась. Плечи у нее вздрагивали, лоб бился о тонкую стенку избушки, из груди вырывался беззвучный хохот.

— Ира, Ира, — тыкала она пальчиком в щель между досками. — Я поняла, откуда берутся Бабы-ёги. Все плохие люди становятся Бабами-ёгами. Смотри, ну прямо Баба-яга. Она превратилась!