Рыжие псы войны - Эльдар Сафин

«Про налоги зря не сказала, — снова проявился в голове Голос. — Очень важное дополнение. Люди хотят в первую очередь, чтобы все оставалось, как было, и не хуже».

Тем не менее народ на площади явно успокоился, многие потянулись по домам.

— Ты молодец, — с уважением отметил верховный маг, встречая уходящую с балкона принцессу. — О, как хотел бы я, чтобы Эона обладала хотя бы половиной твоей смелости.

Весть о том, что Айра успокоила народ, облетела замок — и теперь все смотрели на нее с надеждой, словно девочка вот сейчас возьмет и воскресит своего отца или хотя бы наследного принца.

Она шла между четырех стражников и чувствовала себя обманщицей: она не могла обещать им, что все останется, как и прежде, — то, о чем твердил Голос; она не могла править, но и отказаться, если Эона отречется от престола, она не имела права.

— Где моя няня? — поинтересовалась принцесса у советника, старавшегося держаться позади.

— Я не знаю, — признал тот. — Послать за ней?

Айре захотелось плакать. Да, теперь она стала второй в линии наследования, и если Голос не лжет — а до этого момента он ни разу ее не обманул, — то в ближайшее время может стать и первой. Да, теперь по ее слову кинутся искать кого угодно… и, скорее всего, никто не сможет уложить ее спать с закатом.

Но теперь она мечтала о том, чтобы отец приказал ей отправиться в постель. Сейчас она послушалась бы, не прекословя и даже с радостью, побежала бы в собственную спальню.

Однако ничего подобного в ближайшее время не будет.

Ее снова привели к Эоне.

Старшая сестра возлежала в громадной постели под бордовым балдахином, а вокруг, словно отгоняя тьму из ее сердца и мыслей, горели сотни свечей, огоньки их трепетали, хотя тут не было сквозняков.

Эона немного пришла в себя — и теперь она хоть и ревела, но могла хоть что-то сказать.

— Я не могу быть королевой, — горячечно шептала она. — Не могу, никак не могу. Я же ничего не понимаю в этом, у меня же все сразу развалится!

— Эона, у папы были советники, и не все они погибли, — как ребенку, объясняла Айра. — Они помогут тебе. Все вокруг будут помогать — и жрецы, и волшебники, и командиры солдат, и городские старейшины.

— Я даже этого не знаю! — заорала Эона. — Я могу отличить имперский бархат от аназийского, я знаю, что носили в Тар-Мехе три года назад и как устроены завязки на куртках варваров. Но я совершенно не представляю, у кого и что спрашивать про королевствование! Это ты вечно сидела с книжками, так ты и правь!

Айра пораженно смотрела на сестру.

— Ты обязана, — тихо сказала Айра. — Это твой долг перед королевством.

«Хороший ход, — сказал в голове девочки Голос. — Но у Эоны нет чувства долга».

И действительно, старшая принцесса перестала плакать, лицо ее сморщилось в гневной гримасе, и она выдала:

— Если ты веришь во все эти слова, в «обязана», в «долг» — то иди и правь. А мне оставь возможность жить так, как я хочу.

— Да уж, — верховный маг ожидал Айру за дверью комнаты ее сестры, и лицо его было мрачным.

— Ты подслушивал? — спросила принцесса.

— Именно, — ответил тот. — Но ты должна понять — в ближайшие дни начнется борьба за власть, а я заинтересован только в том, чтобы все осталось так же, как и ранее, по крайней мере спокойно.

— Как борьба за власть? — удивилась принцесса. — Ведь если кто-то из нас согласится принять корону, то не будет никакой борьбы?

Голос внутри хмыкнул.

— В любом случае начнется возня, — хмуро сказал маг. — Вы с сестрой еще совсем дети, а значит, те, кто будет давать вам советы, получат в свои руки очень много власти. Уверен, что уже сейчас сюда скачет ваш дядя, герцог Сорасский, четырнадцать лет назад отправленный в ссылку за неудавшийся мятеж. Наверняка из Сиреневой Башни летит сюда Магистр Териос, с которым ваш отец поссорился восемь лет назад.

Иерархи Светлого Владыки и Дегеррая в Дорасе погибли — в их храмах сейчас развернется борьба, и в ней ты можешь дать кому-то шанс на победу — или же похоронить чьи-то надежды. А значит, кто-то придет с просьбами, а кому-то захочется устранить тебя. Королевство держалось на вашем отце — человеке спокойном и решительном. И уже сейчас есть ощущение, что все пропало — и это у меня, пожившего на этом свете человека. А многие впали в панику и готовы к чему угодно.

— То есть, даже если я соглашусь принять власть, мне ее могут не отдать? — удивилась Айра.

— Ну, во-первых, уже сейчас есть силы, заинтересованные в том, чтобы правила королева Эона — и они будут убеждать ее до последнего, а если придется, попробуют одурманить и короновать. Во-вторых, если ты станешь королевой, тебя просто так править не посадят — ты еще слишком мала. Кто-то станет регентом, и за это место развернется нешуточная драка. Тебя трогать не будут, а вот вокруг люди будут умирать. Если ты улыбнешься кому-то в такой момент, то его шансы дожить до утра резко уменьшатся.

Айра потрясенно смотрела на верховного мага.

О подобном будущем она не думала.

— И что делать?

«Слушать меня! — снова вылез внутренний Голос. — Я объясню тебе все, покажу на верных людей, сделаю так, чтобы в твоем королевстве были мир и согласие. Отказываясь от моей помощи, ты в первую очередь наказываешь саму себя, а затем предаешь Дорас».

— Я не знаю, — признался верховный маг. — Понимаешь, твой отец приближал к себе не самых ярких, а умных, которые вместе с тем не пойдут на мятеж и не вступят в заговор. И сейчас в твоем окружении нет никого, кто сможет удержать власть в подобной неожиданной, требующей смелых решений ситуации.

«В твоем окружении есть я! — крикнул Голос в голове. — И вместе со мной у тебя не будет проблем!»

— Мне нужно подумать, — нерешительно сказала Айра.

— Хорошо, — согласился верховный маг. — Но я считаю, что ты должна знать — принцесса Эона сразу отдаст власть тем, кто будет готов ее взять. Из нее выйдет отвратительная королева.

«Многим рискует, — негромко прокомментировал Голос. — Если она взойдет на престол, за подобные высказывания начнут вешать. Слабая власть любит казни и пытки больше, чем сильная — праздники и парады».

Принцессе Айре отвели новые покои — те, которые раньше принадлежали ее матери. На гигантской кровати, среди гобеленов и тяжелых старинных шкафов девочка чувствовала себя крайне неуютно.

Она никогда не пыталась понять, чем живет вечно больная и недовольная всем мать, ее больше интересовал отец — с его яркой, насыщенной событиями жизнью правителя государства.

Няню к ней больше не пускали, зато теперь у Айры имелась «наперсница» — смутно знакомая черноволосая девушка лет двадцати с хищным, некрасивым лицом.

Она была из хорошего рода, не из придворных, но из столичных и довольно знатных. Ее звали Кара, у нее были очень длинные и сильные пальцы, которыми наверняка больно щипаться — хотя их силу Айра почувствовала лишь раз, попытавшись выйти за дверь без разрешения.