Желанное дитя - Лиза Скоттолайн

– Милая, нет, ты не одна! У тебя есть я! – Лорен обняла ее за плечи.

– О, спасибо.

Кристина оглядела стол, полностью заставленный нарядными пакетами с подарками – он выглядел так, словно она готовилась к вечеринке, и именно такого эффекта она и добивалась. Как раз в эту секунду раздался стук в дверь и в комнату вошла Джемма. Лорен ушла на встречу с другими учителями, а Кристина начала свой последний рабочий день, хотя Джемма была слишком поражена своей книгой о хомяке и едва могла сосредоточиться на занятии, а под конец призналась, что «хомяки ее больше не интересуют» и теперь она увлечена морскими свинками.

Кристина встречала одного ученика за другим, занималась с каждым, потом вручала каждому подарок, отвечала каждому на вопросы, каждому говорила на прощание добрые слова напутствия и поддержки и обнимала каждого, напоминая о том, что необходимо читать летом. Она знала, что даже в младших классах на каникулы детям и так задают довольно большое домашнее задание, но ее ученики сделали такие большие успехи за этот год, что ей очень не хотелось, чтобы за два месяца они все порастеряли. Ей не важно было, что они будут читать – просто пусть читают. И хотя она больше не будет их учителем – все равно.

Сама Кристина тоже получила подарки – от мам, которые зашли с ней попрощаться, потому что в Натмег Хилл это было принято. И она была очень рада видеть этих мам и искренне им благодарна – даже несмотря на то, что подарки эти наспех были куплены в ближайшем магазине, если не считать домашний банановый хлеб. Она по-настоящему была убеждена, что для нее честь учить их детей, о чем и сказала им со слезами на глазах.

Наконец она попрощалась с Пэм, с другими сотрудниками администрации и учителями, стараясь не плакать, хотя на душе у нее было очень тяжело и грустно. Никакой другой день не вызывал у нее такого чувства опустошения, как последний день в школе, когда во всех классах ставят стулья вверх ножками на столы, сдвинутые в кучу – она всегда так чувствовала себя в этот день, даже еще когда сама училась в школе. Ее родители оба были преподавателями высшей школы, поэтому она никогда не сомневалась в том, что ее призванием тоже является преподавание – причем она хотела именно учить детей читать, потому что умение читать очень важно для повышения самооценки, для успешности, а кроме того, это просто очень полезный и приятный навык, который остается на всю жизнь. Она была готова к тому, что последний день в школе оставит в ее душе горьковатый осадок, что ей будет тяжело прощаться с коллегами и учениками, которых она искренне любила – но еще вчера ее грела мысль о ребенке внутри ее и об их новой счастливой семейной жизни. А теперь…

«Моя жена, возможно, носит ребенка серийного убийцы!»

В конце дня Кристина вышла из здания школы одна, глубоко задумавшись, опустив голову. Она просто не знала, что теперь думать, чего ждать. Мир, в котором она жила раньше, рухнул, оставив только растерянность и ощущение безнадежности. Все, что было хорошего в ее жизни, осталось в прошлом – а впереди была только неизвестность. Она совершенно не представляла, что ждет ее впереди.

Впрочем, кое-что все-таки представляла: сейчас ей предстояла встреча с мужем и психотерапевтом.

– Здравствуйте, – Кристина вошла в кабинет вместе с Маркусом и встретила приветливую улыбку их терапевта, Мишель Ле Гран.

Мишель было далеко за пятьдесят, даже, пожалуй, ближе к шестидесяти, но выглядела она моложе. Ее ярко-голубые глаза прятались за очками в тяжелой оправе, а одета она была в симпатичную, почти детскую толстовку с изображением черепахи от Лили Пулитцер. Быстро поднявшись, она обняла Кристину. Ее прикосновение было таким знакомым и приятным, что Кристине хотелось оставаться в ее объятиях как можно дольше. Маркус в приемной держался отстраненно, всем своим видом показывая, что очень занят. Они приехали по отдельности, потому что она ехала из школы, а он из офиса. И выглядел он сегодня не так безупречно, как обычно – узел темного шелкового галстука сбился немного в сторону под воротником рубашки, надетой под легкий костюм.

– Значит, вы уже слышали.

– Конечно. Я могу себе представить, как тяжело вам обоим – такая угроза вашему счастью, ради которого вы столько выдержали!

– Точно, – Кристина опустилась в уютное кресло напротив стола Мишель орехового дерева. По стенам кабинета были развешаны дипломы и свидетельства о наградах, на полках стояли медицинские справочники и пособия. Вообще-то Кристина и Маркус обычно приезжали на сеансы терапии к ней в домашний офис, в ее чудесный дом в стиле Тюдора в Роуэйтоне, и Кристина чувствовала себя там лучше. Здесь она никак не могла отделаться от воспоминаний, как там, внизу, в одном из медицинских кабинетов, ей делали процедуру ЭКО и как один из лаборантов показал ей серый контейнер из дальнего угла кабинета – в этом контейнере в чашке Петри находилась ее яйцеклетка. Этот лаборант тогда еще рассказал ей, что в этих контейнерах хранится порядка четырех сотен эмбрионов и что они, лаборанты, больше всего боятся двух вещей: перепутать эмбрионы и уронить их.

– Спасибо, что пришли. Я рада, что мы можем это обсудить. – Мишель повернулась к Маркусу, протягивая ему руку, но он уже уселся в другое кресло.

– Мишель, я не хочу «обсуждать» ничего до тех пор, пока не выясню одну вещь.

– Какую? – Мишель села напротив него, скрестив ноги, стройные и мускулистые. Лучи послеполуденного, льющегося из окна солнца создавали вокруг нее золотистое сияние.

Маркус спросил:

– Вы ведь готовы говорить о «слоне в комнате»[5]?

– Да, – с улыбкой ответила Мишель.

– Тогда есть вопрос, на который нужно ответить, прежде чем мы начнем обсуждать наши чувства. Этот серийный убийца – это донор 3319?

– Я понимаю, что вы чувствуете, но, к сожалению, я не знаю ответа на этот вопрос.

– Насколько типично для Хоумстеда так себя вести – не опровергая и не подтверждая что-либо?

– Маркус, сама ситуация совершенно нетипична. Я никогда раньше даже не слышала о таком.

– Это уж точно, – вздохнула Кристина.

Маркус покачал головой.

– Правда? А ведь такое вполне может случиться. Они же не боги – те, кто сдает сперму, они обычные парни, в большинстве своем – почти дети из колледжа или недавние выпускники. Они – молодые люди. И с ними всякое может случиться, пока они будут взрослеть, криминальное и не только, многое может на них повлиять.

Мишель кивнула.