Линкольн. Том II - Маргарет Неве

Желудок опять попросил выпустить наружу содержимое, но онбыл пуст, так что меня вырвало желчью. Пока я откашливался на мост, Крид неповезло. Парень, тоже из металла, но только слегка проржавевший, добрался и донее. Он схватил ее и ударил о железо моста так, что оно прогнулось под ней.Девица шипела и норовила вырваться, но существо было сильнее ее и раза в двабольше. Немного подумав, он достал тяжелый алый нож и срезал ее крылья. Бросилих рядом с ней, с еще вращающимися деталями на них. Наверно, это было оченьбольно, потому что Крид заорала не своим голосом.

Я попытался подняться, но безрукая человекообразная машинасхватила меня за шиворот.

 – Крид! – Вырвалось у меня,  и откуда-то взялись силы.Наверно, из-за выброса адреналина, я толкнул машину к краю моста. Она неудержалась на ногах и упала в воду. Да, они были под напряжением. Вода сделаласвое черное дело. Я молил бога, чтобы Крид была не одной из них, потому что мойглупый план мог с треском провалиться, как только мы оказались в воде. Так япланировал выбраться отсюда.

Подняв нож с зазубринами с моста, (он был уже ни к чему томупарню, которому девица проломила железный череп), присвистнув, я направился кжелезному гиганту:

– Эй, кучка ржавчины! – Как ни странно, голос звучал бодро.Я шел твердым шагом и остановился как раз там, где лежала, свернувшись клубком,Крид. Она тихо поскуливала от боли, распластавшись на железном мосту, а яслегка толкнул ее ногой – жива – и встал так, чтобы мог в любой моментстолкнуть ее в воду. Она же обхватила рукой мою ногу.  В этом жесте было что-тодетское, беспомощное, просящее защиты. Мне даже показалось, что я  почувствовалее отчаяние. Мне казалось, что я чувствую, как она вздрагивает всем телом. Ещебы, что б вы сделали, когда вам отрезали часть тела? Не очень приятное зрелище,ужасная боль и страх, что вы не можете вернуть ту часть обратно. Мне было жальее.

– Нехорошо обижать девушек! Не по-людски! – заявил я.Интересно, откуда такая наглость у меня? От брата нахватался – пришел ответ вмою голову, и тут же в ней застучали вопросы. Нехорошие вопросы, скользкие,совсем не к месту: где ты Алекс? Жив ли ты Алекс? Что будет…

– Что ты? – Да, железный воин понимал меня.

– Дайте, нам уйти, – спокойно сказал я. – Мы путники, но невоины!

– Ты можешь идти, она умрет, – по тону, которым он этосказал, стало ясно: это не обсуждается, – Ты слаб – ты мне не соперник! Она –наложница воина – она воин! Грязь, которая должна умереть вместе с Марг Руном!

– Не-ет, так дело не пойдет. Она идет со мной, – страннаявсе-таки сама штука жизнь или ее ситуации. Они ставят в тупик человека,заставляя его совершать безумные поступки. Безумством было то, что я стоял вполный рост на открытом пространстве, а точнее, на мосту. Надо мной пролеталикорабли, звучали выстрелы, и шли самые настоящие боевые действия. У моих ноглежала девица неземного происхождения, и я был готов отдать за нее жизнь.Почему? Я сам не знал, почему. Может оттого, что она была моим проводником.Может оттого я все еще надеялся, что мы освободим  Марг Руна, и тогда онпоможет мне решить проблему с братом.

– Ты такой хрупкий, – заявил железный человек, –  Мнестранно видеть, что ты мужчина. Наверно, ты деформированный – ты машина? Какойгод выпуска?

Я нервно хихикнул: – Год выпуска? Шутишь?

– Не понимаю. Что такое «шутишь»? – вот был ответ.

– Пять  тысяч лет назад я родился, – о черной дыре я решилпромолчать.

– Старейшины? – В голосе машины было что–то похожее наудивление и понимание.

– Как хочешь, – пожал плечами я, –  Ну так что? Вернемся кстарому вопросу – Отпусти нас.

–  Старейшины и путники одновременно? Вы пришли за МаргРуном? – При словах машины, Крид у моих ног оживилась. Она пыталась ползти.

– Ты же сам сказал, что я деформированный – значит, негоден, – Нужно было уносить ноги. Не думаю, что то, что я сказал, подействовалона него.

– Как твое имя? – Машина двинулась к нам, нужно было что–тоделать.

Я поднял Крид на руки и ответил, прежде чем прыгнуть в воду:– Линкольн.

 Вода была горячей и вонючей, словно меня в смазку машиннуюокунули, но все же я успел заметить, как он остановился. Он просто оказалсяобездвижен этим словом, будто его выключили. Думать о странностях было некогда,я хотел выжить и вытащить из этого ада Крид. Вода попадала в легкие, уши, нос,рот. Крид же была намного тяжелее в воде, и я понял –   они не умеют плавать.Их тянет на дно, а это означало то, что я оказался в ловушке. Мне нужно былодобраться до берега, но я плохой пловец, а тем более, с грузом – вообще никакой.

Я не хотел умирать в центре боевых действий. Я вообще недумал даже о том, что когда-нибудь умру, вот так, захлебываясь соленой водой,оглушенный залпом из корабля, парящего над водой. Я никогда не думал, что адможет быть так близко, что его можно коснуться – стоит лишь протянуть руку. Ад– это когда небо и земля так близко, что давят на твою грудь весом в тонныстраха. Страх – сейчас самый лучший друг, он помогает выжить, и ты, казалось,загнанный в угол, начинаешь ползти на собственном брюхе вперед. Ты человек,казалось, простой, ничем не выделяющийся из толпы, совершаешь вещи, которыетебе и  не снились.

Ты выбираешься на песок. Кашляешь, но не отпускаешь из рукнечто, что и человеком назвать нельзя. Ты обнимаешь ее и понимаешь, что роднееу тебя никого нет на этой пустынной планете, что вот оно – счастье – оказатьсятут мокрым до последней нитки  с девицей на руках, у которой тело все покрытоиноземными татуировками. Обнимать ее и слышать залпы снарядов, идущих в другуюсторону военных кораблей. Вот оно – счастье XXV века –  века из стали, крови ипеска.

***

Беспощадно палящее солнце, белый песок и больше ничего. Вотона – пустыня, твой злейший враг. Здесь ты становишься другим: она выжигает изтебя все человеческое, и ты уже не человек, а машина запрограммированнаявыживать.  Твои дикие корни рвутся наружу, и ты ничего не можешь поделать,потому что тебе нужно выжить. Здесь проверяется на «прочность твои нервы» издравый рассудок. Тут ты становишься иным, потому что твой дух, черт твой дух,здесь закаляется в сталь.

 Единственная мысль, которая сохраняет в тебе частицучеловека – то, что  на твоих руках, что опалило злое солнце, и высушил ветерпустыни, существо, которому нужна помощь.

 Вот так я бреду по раскаленному песку и несу на своих рукахКрид.

– Пожалуйста, – в который раз умоляет она.

– Я не слушаю тебя, – отзываюсь я.

– Прошу брось меня или мы погибнем оба – я тяжелая ноша длятебя. Оставь меня тут, – начинает просить она.

– И не подумаю, – отвечаю я.

– Это я… – шепчет она.

– Ага, я в курсе, что это ты взяла не то направление, и мыпопали под обстрел летающих кораблей. Придумай что-нибудь новенькое, – из носатечет кровь. Мне приходится остановиться. Я аккуратно, как будто она сделана изхрусталя, а не из металла, кладу ее на песок и дорываю остатки своей рубашки,чтобы остановить кровь из носа: