Тот самый калибр - Сергей Самаров

Откликаясь на мои слова, раздался звонок трубки.

— Добыли, — констатировал подполковник Скоморохов, словно знал номер капитана Сани, произнесенный женским голосом определителя.

Я схватил трубку.

— Да, слушаю тебя!

— Как дела, Тим?

— Твоего звонка жду. Нашла адрес? — Я откровенно торопился и не склонен был обсуждать прогноз погоды на ближайшие пять лет. Капитан Саня это сразу почувствовала.

— Нашла. Запоминай…

Она уже давно привыкла к моим способностям и не предлагала записать. Я повторил адрес, который она назвала.

— Данные на сына женщины…

Естественно, она передала данные и на саму женщину, и на ее сына, вплоть до его домашнего и мобильного телефонов, хотя раньше я запрашивал только адрес. Но капитан Радимова — сыщик опытный и знает, что может понадобиться при определенных обстоятельствах.

— Еще кто-то искал этот адрес?

— Этого я знать не могу. Вопрос не моей компетенции. Если ты имеешь в виду интерес следственного управления…

— Именно это меня и волнует.

— Могу расстроить. У них собственная база. Кроме того, они имеют полный доступ к базе ФСБ, а мы такой доступ имеем только после особого письменного запроса. Да и то с ограниченным по времени паролем. У меня все.

— Спасибо. Мы выезжаем туда.

— Удачи, Тим. Побереги себя!..

Подполковник Скоморохов адреса и номера телефонов, надо полагать, запоминает не хуже меня. И потому среагировал сразу, как только я отключился от разговора и убрал трубку:

— Я знаю, куда ехать. Я на рыбалку обычно через этот поселок проезжаю.

— Хорошо… Едем…

Пока подполковник закрывал дверь, я набрал на трубке номер, предоставленный мне капитаном Саней, желая предупредить людей о позднем визите. Не отвечали ни домашний, ни сотовый номера…

* * *

Свой мотоцикл отставной подполковник Скоморохов ставил у знакомого, живущего неподалеку в частном доме. Это неудивительно, потому что, насколько мне известно, стоят такие мотоциклы дороже моего «Джимни». Рискованно его оставлять без присмотра под окнами, а в гаражном кооперативе оставлять — угонщиков тешить. Мотоцикл — не машина. Если не угонят, то могут спокойно вдвоем-втроем поднять и унести.

Мы с Виктором Федоровичем проехали одну остановку на троллейбусе, перешли улицу и углубились в район частных строений. Честно говоря, я никогда на этих узеньких улочках не бывал, хотя и не боялся заблудиться. Нет у меня такой дурной привычки — блуждать даже в незнакомом районе, даже в незнакомом лесу или в незнакомых горах. Ориентация у меня с детства была хорошая. Тем более что сильно в район частных строений мы не углублялись.

Шлемы мы держали в руках, чтобы не выглядеть на улице чучелами. Около одного из самых ветхих домов отставной подполковник остановился, попросил меня подождать на улице, а сам зашел, причем сразу в дом.

Вышел через пару минут в сопровождении щуплого мужичка с основательно пропитым лицом. Мужичок открыл ворота, бросив на меня секундный невнимательный взгляд. Виктор Федорович почесал за ухом сидящую на цепи мелкую собачку, открыл ворота дощатого сарая и выкатил оттуда свой красавец мотоцикл. Завел его во дворе, устроился в седле и плавно выехал ко мне. Ворота за мотоциклом сразу закрылись. Провожать нас хозяин дома, показавшийся мне странноватым типом, не вышел. Подполковник жестом приказал мне надеть на голову шлем, во избежание, видимо, конфликтов с ГИБДД, и сам, протянув руку, щелкнул каким-то пластмассовым тумблером на шлеме. И тут же я, как мне показалось, откуда-то сверху, услышал его голос:

— В шлем интегрирована система связи «БМВ». Фирменная. И наушники, и микрофон. Аппаратура хорошая, качественная. Чтобы можно было общаться во время движения без крика. Но работает только в пределах двух метров от мотоцикла. Если нужно будет отойти, шлем снимай.

Мы поехали. Виктор Федорович хорошо понимал, что дороги — это лицо города. А у нашего города все лицо было, судя по всему, в ямочках и ямищах. Очень неухоженное лицо. Если машина просто нервно вздрагивает, когда одно колесо попадает в яму, но уверенно держится на трех других, то у мотоцикла сильно реагирует руль. И куда это может увести на высокой скорости — неизвестно. Потому, пока дорога не позволяла набрать скорость, мы ехали неторопливо.

Я на «Джимни» эти места обычно преодолевал быстрее. Но ближе к выезду из города дорога стала ровнее — ее меньше месяца назад закончили основательно ремонтировать, причем производили не «лоскутный» ремонт, а меняли целые длинные куски полотна, и мы поехали почти комфортно.

До поселка Плановый мы добрались уже практически ночью. В самом поселке отставной подполковник, как оказалось, тоже слегка ориентировался. Зря, что ли, в эту сторону на рыбалку ездил. Мы на двадцать минут задержались на переезде, пропуская сначала грузовой поезд, за ним, с небольшим перерывом, электричку, идущую в обратную сторону, а потом, миновав небольшой квартал частного сектора, заехали в район панельных пятиэтажек.

Я не знаю, как устроен и где располагался на шлемах микрофон. Его вообще не было видно. Когда мы ехали по улицам, я обращал внимание, что люди оборачиваются на звук двигателя. Все-таки мотоцикл — не самое тихое средство передвижения. Но сам я в шлеме этих звуков не слышал, и микрофон не доносил их до меня. То есть, скорее всего, он располагался внутри шлема ближе к горлу и являлся ларингофоном[9]. Наверное, даже был вмонтирован в мягкий ремешок застежки шлема.

Размышления о звуке двигателя мотоцикла не были отвлеченными. Просто я представлял себе ситуацию. Люди на широкой улице слышали этот звук и оборачивались. А уж во дворах среди тесно стоящих пятиэтажек мотоцикл будет слышен очень хорошо. Кого-то, наверное, этот звук и разбудит, хотя, если быть полностью объективным, время еще не совсем ночное, а просто переходное из вечернего в ночное.

Я решил, что такой человек, как немолодой уже отставной подполковник Скоморохов, не пожелает походить на московских юнцов, которые иначе, как звуком двигателя, выделить себя не могут. Но все же спросил Виктора Федоровича, пользуясь тем, что связь работала прекрасно:

— Мы весь поселок, товарищ подполковник, мотоциклом не разбудим?

— А мы уже не гремим, я перешел в другой режим движения. Немцы это хорошо сделали. Они умеют, — ответил Скоморохов.

Он легко и уверенно переезжал от дома к дому и только один раз остановился, чтобы поднять затемненное стекло шлема и посмотреть на написанный через трафарет на торце дома адрес. Потом кивнул сам себе и поехал дальше.