Своя на чужой территории - Людмила Феррис

Вчерашняя словесная перепалка уже забылась, а сегодня Вадик, не поймешь серьезно или шутя, предлагает стать опекуном медведя или крокодила.

Наконец раздался звонок, которого Юля так ждала.

– Сорнева! Ничем тебя пока не порадую! Хотя ты мне уже не одну бутылку задолжала за поиски!

– Конечно, Леночка, – это у Юлиной одноклассницы, а ныне инспектора городского управления образования Лены Назаревич, была такая присказка, а на самом деле она спиртного и в рот не брала.

– Номер школы, про которую ты спрашивала, сто пять. Но в нужный период никакой Алик Царев там не учился.

– Ты уверена?

– Уверена, но я договорилась о встрече с директором. У тебя фотографии предполагаемого ученика есть?

– Да, есть. – Юлька мысленно поблагодарила Луизу, скинувшую ей на телефон десяток фотографий оператора. Судя по всему, Цареву нравилось фотографироваться, и везде он нагло улыбался.

Школы Юлька любила. Не важно, была ли это ее альма-матер, или она приходила в чужую школу по рабочим делам, но в школьной атмосфере, независимо от времени года и погоды за окном, существовало удивительное тепло, которое наполняло душу, как холст красками.

Директор сто пятой школы – приятный молодой мужчина, кажется, искренне обрадовался появлению Сорневой.

– Здравствуйте! Приветствую вас в нашей школе! Я читаю ваши статьи, и они мне очень нравятся.

– Как приятно! – поблагодарила Юлька и подумала о Вадике Тымчишине: непременно ведь съязвил бы в духе «Слава находит героиню!».

– Чем я могу вам помочь?

Юля объяснила директору, кого она разыскивает.

– Вы знаете, у нас есть педагоги, которые работали в тот период времени. Сейчас звонок прозвенит на большую перемену, и я их приглашу.

Звонок действительно зазвенел, залился, оповещая о свободе после сорока пяти минут «заточения» в классе, и школьники горохом рассыпались по коридорам.

Фотографию на Юлькином телефоне три учительницы рассматривали долго и внимательно, переговариваясь между собой.

– Дети так меняются.

– Бывает, не узнаешь.

– Да еще и не здороваются. Считают, раз школу окончили, значит, и не надо здороваться.

Юлька смотрела на учительниц с тоской. Не вспомнят они ничегошеньки! Но одна из женщин вдруг предложила:

– А может, вам к медсестре сходить?

– К какой медсестре?

– К нашей, школьной. Кабинет на первом этаже. Она с самого основания школы здесь. У нее глаз-алмаз, все подмечает. Ей бы в ЧК работать.

– Ну, если в ЧК, тогда ладно… – рассмеялась девушка.

Медицинский кабинет Сорнева нашла быстро. Медсестра – веселая пожилая женщина – сразу же ухватила суть дела.

– Давайте ваши фото. Я сейчас двое очков надену, чтобы получше рассмотреть. Алик, говорите? Был у нас в то время один Алик, дрянь редкая, скажу вам.

– Наверное, это мой! – обрадовалась Юлька.

– Заматерел… раздался… – медсестра с интересом разглядывала фото. – Точно не скажу, но очень похож на Алика Царегородцева.

– Царегородцев? У моего фамилия Царев!

– Про Царева не знаю, а вот эта рожа, – она ткнула пальцем в фотографию, – Царегородцева отдаленно напоминает.

– А почему вы его дрянью назвали?

– Назвала, и все тут. Я вам посоветую с Ольгой Захаровной обязательно встретиться, она была у него классным руководителем. – И женщина как-то странно посмотрела на Юльку.

– Она вам сама расскажет, если захочет. Я адрес напишу – Ольга Захаровна давно на пенсии, и сотового телефона у нее нет. Такая вот аномалия.

Юлька от души поблагодарила хозяйку медкабинета, убрала заветный листочек и подумала, что в современном мире информационных технологий отсутствие у кого-то сотового действительно выглядит отклонением.

Тому, что Царев оказался совсем не Царевым, она не удивилась. Он мог и имя другое носить, быть Анатолием, Алексеем или вообще кем-то прочим. Творческие люди обычно берут псевдоним, имя вымышленное. Юля вспомнила, как в университетской библиотеке ей попался четырехтомный словарь, где было собрано свыше восьмидесяти тысяч псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. Когда-то сочинительство, да еще и за деньги, считалось занятием недостойным, и приходилось маскироваться. Настоящее имя скрывал, например, Чехов, у которого было более сорока псевдонимов. Все-таки в творческой маске есть свой шарм! А сейчас что? В Интернете сплошные безликие «ники» вроде Лехи, Коляна, Бабаса и прочих глупостей.

На этом фоне Царегородцев, превратившийся в Царева, кажется прозой жизни. Молодец медсестра! И правда, ЧК! Только вот не захотела рассказать, почему назвала Царева редкой дрянью…

Михаила Оленина судьба любила, баловала и несла по течению. От него требовалось только одно – не сопротивляться и слушать ее подсказки. Он привык относиться к жизни легко, считал, что люди напрасно принимают все близко к сердцу, тревожатся по пустякам и усложняют себе жизнь. Ежедневная суета преграждает путь к спокойной и счастливой жизни.

Михаил вырос в семье, далекой от искусства. Родители были инженерами, но сына любили и мечтать о большой сцене не запрещали. Еще в детстве «заразившись» театром, Миша легко поступил в театральный вуз и почти сразу начал получать приглашения сниматься в эпизодах. Преподаватели восприняли это без восторга. «Съемки могут помешать учебному процессу», – хором говорили они.

Другой бы, может, и задумался, но не Миша Оленин. Роли, пусть крохотные, приходили сами, приносили деньги и другие роли. Он старался ничего не усложнять и не переживать, если вдруг ему не позвонили, все получалось само собой, шутя и запросто. Оленин сделал приличное портфолио: фото в полный рост, анфас и в профиль, художественные портреты, демонстрирующие разные амплуа актера. А когда видел на центральных каналах шоу типа «Танцев на льду», где успешные и знаменитые падали и разбивали коленки, то искренне удивлялся: «Ну что же вас на лед понесло! Вот звездные амбиции!»

Конечно, и у него были амбиции, но испытывать постоянный стресс в жесткой конкурентной борьбе за новые роли Михаил не желал. Оленин, как Емеля из сказки, не собирался «слезать с печи»: не он гнался за удачей, а удача находила его, многие события происходили словно без его воли, один успех влек за собой другой, и нужно было только не выпускать волшебного щучьего хвоста из рук.

Когда Оленину предложили сняться в рекламе, он согласился, не раздумывая. Казалось бы, пустяки, но был особый творческий драйв в том, чтобы выбегать из полуразрушенного сарая с новым телефоном и, весело улыбаясь, произносить: «Мы на связи при любых обстоятельствах!» Именно благодаря этому ролику Оленина пригласили в сериал «На темных улицах». Да, лейтенант полиции – не Гамлет, но тоже неплохо, а главное – интересно.