Москва на линии фронта - Александр Бондаренко

Окопы роют небрежно. Это яма пол или три четверти метра глубиной, в которой можно, вытянувшись, лечь. На дне солома, колхозное одеяло или большая шаль — вот и все. Бруствер совсем не рассчитывается на то, чтобы его не пробила пуля, просто маленькая насыпь — бугорок слегка замаскированный. В местах, где фронт на несколько дней стабилизировался, находили окопы полного профиля с козырьками, минированные поля, заранее подготовленные проволочные заграждения… использовались танки, свои и захваченные наши, как доты… но все это на главных направлениях — сплошного фронта нет. Минометы располагаются обычно непосредственно за домом, сараем, за группой деревьев, в овраге. Обнаружить их является весьма трудным делом. Обычная картина — огня много, а откуда он ведется, не видно, целей нет. Наша артиллерия вынуждена стрелять по площадям. Нет целей для авиационной бомбардировки. Однако такой порядок в большинстве оказывался устойчивым. Требуется хорошая организация наступления, чтобы проломить его.

Вывод:

Немецкая армия искусно ведет ближний бой, сознавая, что в массовом огне их главная сила. В основном германская армия продолжает верить в свое превосходство. В плен сдаются, когда некуда деться. Дерутся упорно, применяя маневр. Когда имеют успех — смело его используют, а в обороне сами очень чувствительны к флангам и тылу. Как только создалась угроза — уходят, не дожидаясь окружения. Быстрота маневра — по-видимому, результат доктрины. Надо думать, что все делается по частному почину, в том числе и частичный отход. Но есть уже признаки боязни зарываться вперед. Было много случаев, когда немцы останавливались перед призраком. Появляется осторожность, а за ней следуют бессилие и страх. Это и будет момент заката славы германской армии.

Войска Западного фронта:

1. Сильные стороны: преданность Социалистической Ро-дине, безоговорочное доверие советской власти и высокая сознательность. Эти чудесные качества выявились положительно во всех родах войск. Массовые случаи невиданного героизма, самопожертвования. Бой в окружении, бой в тылу врага, выход целых частей, групп и одиночных бойцов из окружения. Отрезанные группы бойцов не складывают оружия, а иногда целыми месяцами пробиваются к своим, продолжая священную войну в тылу. Ничего подобного не знала старая армия.

Сильная артиллерия — она не раз срывала наступление противника. Сейчас нет возможности установить точно, но, вероятно, две трети всех потерь немцы несут от огня нашей артиллерии. Храбрость пехоты и особенно старшего звена начсостава. Редки случаи, когда он покидал поле боя после первого ранения. Ожесточенно дерется пехота, это подтверждает тот факт, что более 70 процентов потерь падает на тяжелораненых. Упорство в обороне. Хорошее использование местности, умелая маскировка. Все это заставляет немцев идти ощупью, выбрасывать массу металла зря по площадям, при этом часто никем не занятым.

2. Слабые стороны: на них я вынужден остановиться с большей подробностью для того, чтобы многие недостатки исправить в ходе войны.

Из всех видов боевой подготовки наиболее слабой оказалась строевая выучка. Наши программы мирного времени да и уставы явно недооценивали значения строевой подготовки.

Ее роль на войне значительно выше, чем мы предполагали. Мы много лишних потерь понесли, много упустили возможностей из-за недостаточной строевой выучки, строевой дисциплины.

На всем театре Западного фронта я ни разу не видел движения колонны в ногу. Обычно часть в походе представляет собой гнусную картину. Вместо строя — толпа, никем не управляемая… При появлении даже отдельных самолетов колонна самостоятельно разбегается… сбор идет медленно и не на свои места…

Мы допустили очень большую погрешность, много умничали, выдумывали хитрые вещи, а такие средства управления, как свисток, забыли… О дисциплине у нас говорит каждый школьник, каждый боец понимает ее необходимость и может на эту тему умную вещь сказать, а дисциплины нет… У нас и программы всегда на первый план выдвигают знание, а профессиональных навыков, чтобы все, что касается строя, приемов с оружием, владения оружием, было доведено до автоматизма, чтобы была выработана такая привычка, при которой любое строевое построение, любой прием с оружием был бы выполняем без работы мозга, нет… Надо у командиров и бойцов привить эту чудесную силу привычки. Легче будет. Это не воскрешение павловских времен, я хочу только, чтобы не было забыто суворовское правило. Он, как известно, не был сторонником павловской муштры, но был очень строг к боевому строю. Как встать, как идти, как атаковать и все строевые перестроения он проделывал бесконечное количество раз, чтобы добиться четкости, гибкости строя. В старой армии место в строю почиталось священным, а еще ранее — его не покидали и при разрыве снарядов. Значение это и сейчас имеет очень большое. Приучим к строгости строя, к сохранению своего места в боевом порядке — нам не надо будет затрачивать тех усилий, какие затрачивает командир во время боя на то, чтобы удержать людей на позиции.

Строевые занятия рассматривать как первую и наиболее важную часть тактики. Строевые занятия должны вестись ежедневно и не попутно, а с выделением для этого специальных часов… Переделать строевой устав.

3. В стрелковой подготовке у нас выявились те же недостатки, что и в строевой. Главное — нет твердых навыков во владении оружием. Особенно плохо владеют автоматической винтовкой. Красноармейцы легко бросают ее и почти всегда готовы заменить ее на 50-летнюю старушку, на нашу трехлинейную винтовку. А немцы, наоборот, любят нашу автоматическую винтовку. Главное, за что она не пользуется должным уважением у красноармейцев, — это потребность в ее большом уходе. Как только загрязнится патронник, она не выбрасывает гильзы; при помощи руки отрывается закраина гильзы, и тогда надо доставать шомпол. Я лично находил несколько автоматических винтовок, брошенных на поле боя с обломанной закраиной гильзы.

Меткость огня нашей пехоты неплохая, но в этой войне винтовка и пулемет объявили заговор молчания. Тенденция к росту артиллерийского огня выявилась еще в прошедшие войны, но то, что мы видим в этой войне, превзошло все ожидания. Для стрелкового оружия одного боекомплекта хватает на 20 дней боя (100 патронов на 20 дней), или 5 патронов в день на одну винтовку. В то время как дивизионная артиллерия расходует от 3 до 20 боекомплектов за 20 дней боя. С увеличением калибра растет расход снарядов. Так, 76-миллиметровая дивизионная пушка расходует за 20 дней — 3,2 б/к, 122-мм — 7,2 б/к. Война из-за укрытия. В этом виден упадок военного искусства. Обстрелянные красноармейцы, идя в бой, не запасаются патронами. Они знают, что до них дело не дойдет.

Как вывод по огневому делу надо считать: стрельбе в спокойных условиях наша пехота обучена хорошо… Сноровистости во владении оружием совершенно недостаточно…

4. Тактика: наша военная литература, уставы, наставления, инструкции по военному делу являются передовыми, и в целом опыт войны подтвердил их жизненность. Недостатки наши проистекают от слабого знания уставов и плохого выполнения их. От уставной разнузданности. Каждый сам себе авторитет.

Наибольшие недостатки выявились у нас в управлении войсками, особенно в первый период. Штабы всех степеней располагались далеко от войск. Больше почему-то заботясь о безопасности и связи с высшим штабом, чем об управлении войсками. Линии связи длинны, ненадежны, а все, даже хорошие мероприятия, запаздывают. Если бы штаб 19-й сд управлял как следует, а генерал Котельников был бы ближе к войскам, не было бы ельнинской занозы, приковавшей к себе внимание на 26 дней двух фронтов.