Мальчик - Такеши Китано

Но что это? Почему картина размыта? Может быть, снег застилает обзор, а может быть — мои слезы? Туманный Сириус предстал неясной белой точкой, но я подумал, что все-таки моя мечта сбылась. Как ни крути, а я увидел Сириус и его спутник, и этого было достаточно. Мы с Хидэо проявили настойчивость, чем я был чрезвычайно горд. Я добился того, чего хотел сам, и сделал то, что сказал мне брат. Вот теперь я могу жить сам по себе.

Я подошел к своему брату, сжавшемуся в комок и с головы до ног засыпанному снегом.

— Теперь я могу присесть, правда, Хидэо? — обратился я к нему, но он промолчал.

Я еще раз окинул взглядом ночное небо, задержавшись на мгновение в юго-восточном полушарии. Ярчайшая из звезд уже спряталась за сонмом облаков.

«Улица Такоякуси в районе Сукё восточнее переулка Томино. Гостиница “Минамото”».

Молодой человек получил эту информацию в турбюро, на железнодорожном вокзале Киото, и двинулся в указанном направлении. Слегка волнуясь, Итиро так и появился на пороге гостиницы с крепко зажатым в руке листком бумаги. На квадратном бумажном фонаре, со скрипом покачивавшемся над решеткой, было выведено каллиграфическим узором «Минамото». Фонарь пожелтел от времени, но Итиро показалось, что он олицетворяет истинный дух Киото, и его лицо озарилось улыбкой.

Он путешествовал без сопровождения первый раз в жизни, равно как и впервые останавливался в гостинице, поэтому испытывал страшную неловкость. Вот, к примеру, что ему сказать, когда он войдет? Есть риск, что его воспримут несерьезно, если он скажет просто «привет», как это делают беспечные студенты, но, с другой стороны, что-то напыщенное вроде «пардон» посчитают претенциозным. Скорее всего, ему надлежит, заходя в гостиницу, сказать что-то на диалекте Киото.

Все три варианта модели поведения пронеслись у него в голове, когда он, войдя в «Минамото», дожидался появления служащего у регистрационной стойки.

— Чем могу помочь, молодой человек?

Из-за портьеры выплыла женщина среднего возраста и заняла свое место. Она показалась ему неказистой: заношенное платье с пятнами, волосы с проседью небрежно забраны в пучок. Итиро ожидал встретить даму в традиционном кимоно, поэтому такая убогость одеяния неприятно удивила его.

— Что я могу для вас сделать? — спросила она снова с легким киотским акцентом, при этом вкладывая в слова какой-то второй смысл.

— Видите ли, я приехал на два дня из Токио погостить в вашем городе. Я — учащийся, — отбарабанил Итиро, четко выговаривая слова.

— Но вы еще ребенок. Вы что, сбежали из дома? А быть может, вы замешаны в чем-то нехорошем? — женщина недобро покосилась на него.

Фраза «сбежали из дома» пронзила грудь юного путешественника тысячью мелких иголок.

— Думаю, в этом случае вам лучше вернуться домой, — сказав то, что считала нужным, женщина затерялась в складках портьеры, но Итиро, быстро окликнув ее, протянул записку:

— Подождите, пожалуйста! Не уходите! Взгляните вот на это!

Возвращение домой было равносильно поражению. Значит, об этом не могло быть и речи. Но как же он увидит достопримечательности древней столицы Японии, если ему негде остановиться на ночлег?

— Что это вы мне суете? — женщина с недоумением посмотрела на клиента.

Она взяла записку шершавыми, как наждак, руками. Итиро подумал, что они загрубели с годами, главным образом от работы на кухне.

— Ох! Узнаю почерк господина Окадо. Он работает в турбюро на вокзале, — женщина покачала головой. — Так, значит, вы действительно турист?

— Да. Не сомневайтесь. — Он низко поклонился, чтобы снискать ее расположение, и так яростно мотнул головой, что та чуть не отвалилась. — Я приехал в научную экспедицию. Понимаете, я старшеклассник, учусь в Токио и очень интересуюсь историей. Мне нужно провести научные исследования.

— Научные исследования? — женщина посмотрела на Итиро как на помешанного.

Он подумал, что снова приходится сталкиваться с непониманием. То же самое случилось и в турбюро. Люди принимали его за сбежавшего из дома подростка и не верили ни единому слову, особенно когда речь заходила об изучении исторического прошлого Киото. Даже после получасового объяснения они все еще не поверили ему и предоставили номер в гостинице только после упоминания его школы. Итиро очень гордился своей школой, потому что она славилась далеко за пределами Токио, но в то же самое время его раздражала необходимость доказывать свою принадлежность к ней.

— Да. Я являюсь членом исторического клуба в школе «К», а цель моей поездки — древние храмы Киото.

Итиро повысил голос, чтобы выделить название школы, но на малообразованную женщину это не произвело ровно никакого впечатления. Но как только он понял, что его тактический ход не возымел действия на эту приземленную особу, она вдруг еще раз спросила его, подозрительно прищурившись:

— Вы действительно учитесь в средней школе?

Вопрос застал Итиро врасплох, и он некоторое время медлил с ответом. Значит, все, что он объяснял ей несколько минут назад, оказалось пустым сотрясением воздуха? Она его даже не слушала!

— Конечно. Полагаю, все в порядке? В конце концов, у вас же есть рекомендация от господина Окада.

Вероятно, из-за ее киотского диалекта Итиро, получив согласие, не мог с уверенностью сказать, внушил ли ей доверие или нет. Но тем не менее из его груди вырвался невольный вздох облегчения, он поклонился и сказал:

— Большое вам спасибо.

Но хозяйка уже отвернулась.

* * *

Убогий номер был до чрезвычайности обветшалым, как и сама гостиница. Правда, и стоил он всего три с половиной тысячи иен за ночь — между прочим, красная цена таким комнатушкам в традиционно японских гостиницах где-нибудь на отшибе, о чем он, безусловно, догадывался. Как бы там ни было, питание в стоимость не входило, и юноша, естественно, подумал, что прогадал, поскольку за такую плату комната с одним небольшим окном, старым телевизором и колченогим столом, все-таки имела чересчур захудалый вид.

Слева находилось нечто смахивающее на углубленный в стену альков — токонома. Там же висела картина с изображением приносящей удачу куклы Дарума, вся в подтеках, будто на нее некогда пролили воду и решили не вытирать. Расплывшиеся под натиском воды глаза внушали суеверный страх, от которого, как пишут в романах, кровь стыла в жилах. В общем К и целом комнату, со столь жалкими претензиями на традиционно японский стиль, с полным правом можно было назвать обшарпанной лачугой. От этого места, в котором юный исследователь собирался скоротать ночь, веяло мрачным провинциальным укладом жизни.

«Мне не следовало приезжать сюда», — сказал он себе.

Но затем, собравшись с духом, Итиро стал намечать планы на ближайшие дни. Его ждали монастыри, замки и храмы для скрупулезного исследования и поездки, связанные со всевозможными трудностями. Он не мог себе позволить растрачивать драгоценное время на отрицательные эмоции, и терять веру в свои силы он тоже не мог. Итиро осознавал, что ему необходимо действовать решительно, проявляя настойчивость, как, к примеру, в этой ситуации, и в перспективе воспринимать как должное неожиданные встречи с прекрасным полом, если таковые случатся.