Великолепный обмен. История мировой торговли - Уильям Дж. Бернстайн

В Шабве жрецы забирали себе в качестве налога десятую часть товара. Затем груз должен был проследовать в Томну, столицу страны катабанитов или минеев, контролировавших этот торговый путь. Плиний пишет, что путь из Томны в Газу, длиной около 1500 миль, занимал 65 дней. В день проходили по 23 мили. По ходу дела возрастали расходы. В частности:

Поклажа каждого верблюда, если считать закупочную стоимость и все расходы на транспортировку, составляла около тысячи динариев, то есть около двух динариев за фунт. Самая низкая продажная цена равнялась трем динариям за фунт. Самый высококачественный ладан — как можно было судить по его белизне, хрупкости и легкости сгорания — продавался в Риме по шести динариев за фунт. Самый низкокачественный, за три динария, сравним по цене с черным перцем. (Динарий, мелкая серебряная монета, которая весила 1/8 унции, приблизительно составляла дневной заработок умелого ремесленника. Следовательно, за фунт мирры ему пришлось бы работать около двух недель.) Для сравнения, самые дорогие благовония, такие как бальзам из Палестины, продавались по ценам от тысячи динариев за фунт.

Пусть цена ладана была относительно невысокой, зато торговцы брали количеством. Это единственное из благовоний, количество которого считалось вьюками (примерно по 500 фунтов), поэтому ладан был самым важным в ту эпоху потребительским товаром. Если сведения из записок Плиния принять за номинальную стоимость и оценить все расходы на транспортировку одного вьюка от Счастливой Аравии до Рима примерно в 1000 динариев, то средняя продажная цена выходит в пять динариев за фунт, и с одного верблюда можно получить прибыль в 1500 динариев.

Торговля благовониями давала процветание всем тем местам, через которые тянулся торговый путь. Прибыль распределялась между посредниками, которые обслуживали караваны, и самими погонщиками, каждый из которых мог вести до шести верблюдов. Медленно следуя извилистым путем вдоль западного побережья полуострова на Красном море, эти караваны связывали районы Счастливой Аравии, где благовония добывались, с покупателями в отдаленных краях Плодородного Полумесяца, а позднее — с Грецией, Римом и Византием. Вдоль этого пути процветали крупные торговые центры, особенно сабейские и катабанитские города, такие как Шабва, Томна и Мариб. Другая группа населения — кочевые племена — преуспевала в грабежах и нападениях на караваны, перевозящие благовония. Товар, который прибывал из Восточной Аравии через Газу и Александрию на пристани Путеол, проделывал путь в 4000 миль.

Путаница в вопросе, кто же именно контролировал эту торговлю, главным образом, связана с трудностями исследований в современных Йемене и Саудовской Аравии. Большую часть XX века Мариб — главный город древнего сабейско-катабанитского региона — был недоступен для европейцев. В 1951 году имам Йемена наконец разрешил известному американскому археологу Фрэнку Олбрайту приехать в Мариб, чтобы попытаться раскрыть эту тайну, но археологическую партию тут же взяли на прицел угрюмые местные жители.

Ученые нашли фрагментарные, но любопытные минейские надписи даже в самом египетском Мемфисе и греческом Делосе, что указывает на то, что арабские торговые диаспоры проживали за тысячи миль от своей родины.

Когда прирученных верблюдов стали использовать для перевозки грузов в других краях, севернее и восточнее, другие крупные центры, такие как Пальмира, Самарканд и Шираз (соответственно, в современных Сирии, Узбекистане и Иране), превратились в скопление торговцев верблюдами, караванщиков и купцов из разных стран. Каждый из этих городов, в свою очередь, стал богатым и могущественным. Даже сегодня хорошо заметны такие следы торговли благовониями, как величественные каменные храмы и гробницы в Петре, столице Набатеи на юге современной Иордании.

Это таинственное царство солнцепоклонников находилось в расцвете в период между 300 годом до н. э. и падением Рима, и процветание его держалось на контроле северной трети Аравийского торгового пути. Такая же ситуация сложилась на средиземноморской оконечности караванного пути в Газе, которая тоже богатела на этой торговле. Благовония, которые Александр посылал Леониду — 15 тонн ладана и 3 тонны мирры, — прибыли из гаваней Газы, взятой Александром по пути из Тира в Египет в 332 году до н. э. К этому моменту Газа была уже очень старым и очень богатым городом, располагалась на большом холме и в предшествующие века выдержала несколько ассирийских осад.

К тому времени как благовония добирались до Египта, от наивной честности, принятой в Счастливой Аравии, уже ничего не оставалось. Снова читаем у Плиния:

В Александрии, где благовония смешиваются для продажи, — во имя Геркулеса! — никакой бдительности не достанет, чтобы присмотреть за этим хозяйством! Застежки одежды работников скреплены печатью, на голове их заставляют носить маску или мелкую сеть, а прежде чем им дозволяется выйти из помещения, они должны раздеться.

Таким образом, древняя торговля благовониями не отличалась от современного кокаинового или героинового промысла — относительная безопасность вблизи источника произрастания сырья, но очень высокий риск вокруг готового продукта и конечных покупателей.

Воздействие благовоний на Рим — конечный пункт назначения — было не таким благотворным. Импорт ароматических смол, так же, как импорт шелка, выкачивал из империи серебро. Найджел Грум подсчитал, что ежегодно около 15 000 000 динариев тратилось на 10 000 вьюков благовоний, привозимых в столицу. Пока в гавани приходили трофеи из чужих краев, все было хорошо. Трофеи одного только Сенеки оценивались почти в 100 000 000 динариев. Но во II веке завоевания прекратились, а римляне стали еще более прихотливы. В то время те, что были склонны скорее к поэзии, нежели к экономии, замечали, что силы империи таяли вместе с дымом благовоний.

* * *

Хотя ладан и мирра порождали богатые города и городки по всему торговому пути, одно такое местечко гальванизировало весь цивилизованный мир. Это маленький западноаравийский оазис, расположенный на полпути от йеменских производителей благовоний до их потребителей в далеком восточном Средиземноморье и странах Плодородного Полумесяца. Там торговля ароматами катализировала рождение ислама, который преобразил средневековую Азию, Европу и Африку своим военным, духовным и торговым натиском. Поднявшись на волне глобальной торговли вдоль наземных и водных путей Азии, ислам получил господство как над духовной, так и над коммерческой жизнью континента.

История новой религии началась с предков пустынных арабов, которые вели оседлое хозяйство на отдаленных островках оазисов. Три или три с половиной тысячи лет назад они сумели приручить верблюда, и это позволило им хоть что-то противопоставить суровой и дикой арабской пустыне. Но даже с новообретенной способностью перемещаться их существование не стало более безопасным. Безжалостная безводная летняя жара загоняла их в оазисы, по окраинам которых они пасли верблюдов и коз в остальное время.