Озимый цвет - Александра Елисеева

— Его светлость велел передать вам это, — кивнула Эрин на плотный конверт, лежащий на прикроватном столике. Я взяла его в руки и заметила сверху приписку:

Я воспользовалась ножом для бумаги и с нетерпением вскрыла послание. Внутри лежала толстая стопка листов — новый договор. Я начала его читать, к своему сожалению не находя изменений. Князь не любит сдаваться, демоны его…

— Миледи, какое платье вам приготовить?

Я махнула рукой, оставив выбор наряда на усмотрение служанки. Всем моим вниманием завладело содержимое конверта. Я водила взглядом по строчкам, выискивая новшества. Неужели Ристрих передал мне старый вариант?

Нет, все-таки он пошел на уступку в одном из вопросов. Неслыханная щедрость с его стороны! Я не нашла никаких требований к своему гардеробу, но в остальном ничего не поменялось.

Я не сомневалась, что Ристрих и добавил-то этот пункт про одежду, потому что догадывался — все равно придется что-то изменить. Куда удобнее убрать заранее введенную лишнюю деталь, чем спорить о тех требованиях, которые нельзя просто так вырезать. Князь не ищет компромисса, он хочет договора, подходящего для него самого. Амбиции и дипломатия — вещи несовместимые.

Думай, Ари, думай… Как все повернуть в свою пользу? Одного желания мало, чтобы заключить выгодную сделку, нужно кое-что еще.

Я взяла перо и снова выделила тревожащие меня моменты, не упустив ни единой детали. Не оставив подписи, я протянула бумаги Эрин и велела немедленно их отнести. Князю будет достаточно моих пометок, чтобы понять, что я не готова с ним согласиться. Сейчас его благосклонность решает мое будущее, но я не отступлю. К счастью, срок, установленный Лили, еще не прошел. У меня есть несколько дней, чтобы пробить броню железного упрямства Ристриха.

Когда камеристка вернулась, то начала мне помогать со сборами. По ее лицу я не смогла прочитать, как повел себя Ино. Пока Эрин шнуровала платье, я допытывала ее:

— Каким тебе показался настрой князя?

— Весьма благодушным, — миролюбиво заметила она.

— Он удивился?

— Нет, он просто взял бумаги и отпустил меня, больше ничего не сказав.

Ино наверняка тоже не думал, что я немедленно соглашусь со всеми требованиями. Но я не успокоюсь, пока договор не перестанет представлять угрозу моему будущему.

Когда Эрин привела меня в порядок, я решила кое-что сделать, прежде чем отправиться на завтрак. Князя нужно… подтолкнуть к выгодному для меня решению. Задумка возникла в голове еще вчера, но только сейчас я взяла бумагу и принялась за ее исполнение. Времени, хотя его и оставалось немного, хватило. С довольным видом я оглядела результат своих трудов и ухмыльнулась. Взглянуть бы на Ристриха, когда ему донесут о моей проделке! Надеюсь, не придется долго ждать, и он вскоре узнает о провернутой афере.

Спасибо матушке, позаботившейся о моем воспитании, я знала много того, что пригодится в роли жены высшего аристократа, и свободе в Арманьеле, научившей меня не бояться рисковать. Замок может не выдержать моего нрава. Я точно не походила на кроткую мышь, какой все желали видеть княгиню. И не собираюсь становиться безмолвной тенью мужа.

Кинув последний взгляд на лист, я хитро улыбнулась. Осталось поднести спичку к фитилю, чтобы порох разнес все ненужное мне. Я окликнула камеристку:

— Эрин, отнеси это как можно скорее экономке.

Девушка неловко поклонилась и пошла выполнять поручение. Даже играя по правилам замка, можно выиграть партию.

Предвкушая, как изменится выражение лица Ино, когда он выяснит, что я натворила, направилась в столовую. К своему удивлению, я обнаружила там только поручителя и Лили, все остальные отсутствовали. Даже не верится, что я спокойно поем, не отбиваясь от колкостей Криссы и не отвлекаясь на пристальные взгляды князя.

Лили скучающе ковырялась в тарелке, но оживилась при моем появлении, а Торви невозмутимо ел безвкусную еду.

Пожалуй, первое, что я сделаю, когда стану княгиней, — сменю повара. Наверное, подгорелая каша в воинском отряде узурпатора и то вкуснее будет, чем блюда на столе Нерстеда.

— Доброе утро, госпожа, — радостно встретил меня Торви.

— Светлого дня.

Слуга отодвинул для меня стул, и я присоединилась к трапезе. Окинув скучающим взглядом стол, я взяла вилку и недоверчиво покосилась на еду. Лили пила травяной сбор, насмешливо поглядывая на меня.

— Лили, помогите.

Она вскинула бровь, по всей видимости, не намереваясь раскрывать результаты проведенной дегустации. В этом замке еще остался человек, готовый упустить шанс меня помучить? Лили ничего не произнесла на невысказанный вопрос, хотя явно поняла, что я имела в виду. Впрочем, ее право. Уж здесь-то я могу справиться своими силами.

Я с опасением посмотрела на яйца. Их же невозможно испортить? Наверное… Вообще-то, я слабо представляла, как их нужно готовить. Но точно — это не самое сложное.

Я взяла в руки одно, наблюдая, как Лили вся подбирается, не отрывая от меня взгляда. Где подвох? Я задумчиво покрутила яйцо в пальцах. Крупное, нежно-кремового оттенка, оно мало отличалось от тех, что я ела прежде. Только удивительно, что в Льен яйца подавали на изящных подставках тонкой работы.

Под настороженным взглядом компаньонки внутренне собралась, взяла ложку, привычным жестом ударила ею по скорлупе и удивленно ахнула. По тарелке растекся тягучий белок с бледным, но все же оранжевым желтком. Оно же практически сырое! Я подняла на Лили ошарашенный взор. Она едва сдерживала смешок.

— Миледи, что-то не так? — испуганно спросил подоспевший слуга, как только увидел мое изумление.

— Лили?.. — вопросительно покосилась на нее.

— На севере Льен не принято долго варить яйца, — снизошла она до пояснений. — Их предпочитают употреблять всмятку.

— Сырыми? Разве это не опасно?

Я нахмурилась, вспомнив, как пару лет назад несколько детей из тех, чьи родители работали в моем доме, побывав в курятнике, несколько дней провалялись в кровати, пока матушка не обратилась к хорошему лекарю.

Северяне безумны! Неужели холод напрочь лишает их способности трезво мыслить?

Лили пожала плечами:

— Пока никто не умер, а если и умер — мы этого не узнаем.

Я тяжело вздохнула и снова перевела взгляд на стол. Скудные блюда совсем не вызывали аппетита.

— Масло? — с надеждой спросила у компаньонки. Не мог же здешний повар испортить абсолютно все!

На этот раз Лили не стала утаивать правду:

— Горчит.

Подумав, что должно же быть хоть что-то, не отличимое от того, что я ела раньше, с надеждой посмотрела на хлеб. Бледно-серый ломоть практически не пах, но не выглядел черствым. Мой страждущий взгляд не укрылся от внимания Лили.