Успей поймать любовь - Татьяна Анина

Он сделал толчок. До глубин достал. Ещё рукой под живот поддержал, чтобы глубже войти, к моим бёдрам плотнее.

Я его не только внутри чувствовала!

Он меня всю укрывал, грудью моей спины касался, ногами моих ног. Руку мою по стене протянул, с моими пальцами сплетаясь.

Его тяжёлое дыхание у виска….

Жёсткие бёдра, что долбились об меня.

Внутри пожар!

Жёсткость такая, что я стала кричать. Всё внутри одеревенело от такого напора, и я даже отпрянула от настырного любовника, потому что почувствовала боль. От этого меня полностью к стене пришпилили.

Паша остановился, зацеловывая меня. За волосы голову оттянул и покрыл поцелуями ухо, висок, щёку, лоб и глаза.

Предплечье мою грудь стянуло, пальцы длинные ухватились за подбородок, и я головой двинуть не могла.

И продолжил входить.

Я не уговаривала остановиться, хотя было тяжело. Так скрутил, что я, зафиксированная у стены, стояла и податливо пускала в себя.

И кайф ловила.

Хотела, чтобы досыта и надолго это запомнилось. А такую дичайшую страсть не забыть.

Я так не трахалась!

— В рот? — спросил любовник.

Я обалдела только от одного предложения. Вслух ничего не сказала, чуть мотнула головой. Еле заметно, чтобы игру не испортить.

Меня принуждали и брали почти насильно.

Круть!

Удовольствие не пропало, когда разлетелась причёска и мои волосы были намотаны на кулак. Паша надавил мне на плечо, установив на колени перед собой. Воткнул возбуждённый, терпкий член в рот.

Проталкивался в горло.

Я, захлёбываясь, уставилась вверх, и в этот момент рот опалило горячее семя.

Слышала, как Паша ревёт….

Что это было?!

Какой-то дичайший драйв!

Он за руку поставил меня на ноги. Стояла я с трудом, покачивалась. Половину спермы сглотнула, что-то пыталась рукой вытереть.

Потное мужское тело навалилось на меня. Почти не дал сделать вдох полной грудью. Слышала, как бьётся бешено его сердце.

Паша подтянул мою правую ногу вверх, заставив расправить бёдра. Его пальцы вошли в мягкое сочащееся лоно и стали там двигаться. То ли он искал эту пресловутую точку, то ли сразу наткнулся. Но я закричала и бурно кончила на его руке.

Извивалась, пытаясь вырваться, но меня держали крепко.

Мир померк, я на время улетела, удалившись от реальности.

— Вот это любовница, я понимаю, — услышала я его усмешку.

Меня вроде отпускали, я мякла и падала в мужские объятия.

Все переживания как ветром сдуло.

И вообще, я заново родилась. Можно отрываться с новой силой.

***

— … не нашёл мухобойку, — рассказывал Паша, а я хихикала, время от времени утыкаясь в его волосатую грудь, — тогда свернул полотенце, замахнулся. Смотрю, а это не муха, а мелкая голая девка с крыльями.

— Паша, прекрати, — заливалась я.

— Ну, ты просила рассказать необычную историю, вот рассказываю, — невозмутимо продолжил он с очень серьёзным лицом. — И фея запищала тонким голоском: «Выполняю твоё желание. Выбирай, большой крепкий член или хорошую память». Не помню, что я выбрал.

— Точно не помнишь, — смеялась я до слёз, протягивая руку к его члену.

Паша провёл рукой по моему плечу и улыбнулся.

— Забирайся, — еле слышно прошептал он и аккуратно, без напора усадил на себя.

Я скользнула по нему, раздвинула бёдра и насела на орган.

Поскакала.

Закрыв глаза, осознала, что подо мной не выдуманная фантазия. То есть реальность настолько яркая, что не нужно вообще глаза закрывать.

Это с Максом нужно было придумывать и самой заводиться.

А Паша сам заводил. Своим телом, своим потемневшим взглядом и улыбкой.

Внутри его так много.

И постоянно хочется. Это от воздержания у меня уже третий раз за сутки секс. И я не могу насытиться, мне мало.

Внутрь!

Глубже!

Быстрее.

Звонила мама, телефон так и пел: «Мама звонит!»

Мы напрочь про ужин забыли.

Отвлеклась от звонка и кончила. Паша резко сел, сделав проникновение глубоким и ладонью меня под попу вверх подкинул, чтобы самому кончить.

Закопался в мои волосы. Мы пульсировали, мы задыхались и липли друг к другу потными телами.

Со стоном я сорвалась с его члена и дотянулась до телефона.

— Да, мам, — старалась выровнять дыхание и голос сделать строже.

— Я так и знала! Через сорок минут у меня.

— Да, да, — я отключила телефон и рассмеялась.

— Пошли в душ, — целовал меня Паша.

Я пискнула и прикрыла грудь. Соски больше не хотели ласки, они стали очень чувствительными.

Меня сгребли с кровати.

— Эх! — выкрикнул горячий мужчина и водрузил меня на своё плечо.

— Па-а-а, — закричала я в восторге.

Он мне нравился. Секс с ним улётный, сам он красивый и характером уступчивый, но при этом твёрдый. Как такое сочетал, непонятно. Ведь в нём много мальчишеского: весёлый, интересующийся всем. И на подъём лёгкий. На концерт? Он согласен. На ужин к родителям? Запросто! На тусовку? Почему бы и нет. Дети? Сразу тройня!

— Поехали в Подмосковье, там коттедж сняли на пару недель. А потом с мамой тебя познакомлю, — он поставил меня в душевой кабинке, стал регулировать воду.

А я? Готова сорваться в неизвестном направлении с Пашей, с которым знакома пару дней? К его маме...

А может, Макс превратил мою попу в бетонно-цементную, и мне уже ничего не хочется? А вдруг мне не понравится, я устану и захочу домой.

"Унылое говнецо" передаётся половым путём. Лучше не спать вообще с моральными уродами, не заметишь, как испортишься.

Паша смотрел мне в глаза и ждал ответа.

— Не хочешь, не поедем, — он словно пытался догадаться, чего я хочу на самом деле.

— Павел Сергеевич! Тормози, не всё сразу, — тихо посмеялась я и стала намыливать себя и его яблочным гелем для душа. — Расскажи мне про своих родителей.

— Мама — замечательная, добрая женщина. С отцом она развелась тихо и мирно. Отчим — профессор. У меня два сводных брата, старшие, — он рассмеялся. — Они в общем считают меня мелким придурком и всё время надо мной прикалываются. Но не злобно, любя.

Я посмотрела на него внимательно.

Немного странный мой Пашка. Да, теперь могу сказать с полной ответственностью, что это мой парень. Странно, что при таком количестве внимания со стороны женщин, и я не удивлюсь, если и мужчин (ведь Паша ну никак не хотел возвращаться в модельный бизнес, значит была причина), он умудрился остаться контактным. Но в общении с другими женщинами чувствовалось напряжение.