Снеговик - Элина Градова

и Мишкины треники с футболкой аккуратно сложены на кресле! Хотя это как раз не аргумент, зачем ему старое чужое тряпьё? Незачем… Ведь ни дорогих чёрных туфель, ни фрака, ни парфюма в ванной не осталось! Никаких следов.

На всякий случай решаю заглянуть к бабе Нюре, вдруг, он у неё засиделся в гостях или, по крайней мере, напоследок сказал что-нибудь, уходя.

— Нет, Марина, не заходил, — пожимает плечами, — сбежал, что ли?

— Сама не знаю, думала у Вас…

— Жаль, жаль, — вздыхает, — хорошим мужиком показался, радовалась, что повезло тебе наконец-то. Видно, рано радовалась…

Возвращаюсь назад, убираю Мишкину одежду с кресла. Надо бы выкинуть с глаз, кому она теперь нужна? Но от футболки доносится едва уловимый запах его тела и парфюма с лёгкой табачной горчинкой. Утыкаюсь в неё носом, и слёзы, сами собой прорывают плотину…

* * *

Наревевшись вволю, изжалевши себя вдоль и поперёк, убеждаю, что так бы и вышло при любом раскладе. Не обидься я на него, не уйди на весь день, исчез бы всё равно! У каждого праздника есть свои пределы, не назвал бы он меня чужим именем, произошло бы что-нибудь другое…

Поползав по углам, нахожу пуговицы от бального наряда, пришиваю на место, и вспоминаю, как он их отгрыз, будто дикий зверь. Мой ласковый и нежный зверь, прямо как в старом фильме! Сказочная ночь! Если бы не платье, то и не поверила бы, что со мной это было. Знаю, что оно так и останется нарядом одного вечера, вернее, ночи, но сохраню его, как светлое воспоминание о Рождественском чуде…

Каникулы закончились, завтра первый рабочий день нового года, значит, пора выбираться из сказочной мишуры и окунаться в трудовые будни.

Надо звонить в издательство, надо запускать новую рекламу. В двух школьных библиотеках встречи с читателями запланированы. В почту уже, наверное, пришли иллюстрации к книжке для самых маленьких, надо посмотреть и списаться с художником. Понятно, что это благотворительная акция, а дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят, но всё-таки, необходимо понять, совпадает ли видение иллюстратора с моим авторским.

Так что суета, хлопоты, а там, глядишь, забуду снеговика, пройдёт немного времени, и начну сомневаться, было ли? Не было? Привиделось?..

Одно знаю точно, его советы и уроки приму во внимание. Теперь вижу, что не хуже других, и буду стараться стать ещё лучше, вдруг мы ещё встретимся? А, если и не встретимся, не хочу быть прежней унылой овцой! Так что хула-хуп и скакалка мне в помощь и гантели куплю, и конфеты жрать не стану!..

Только появись ещё хоть разок. Хоть когда-нибудь!..

Глава 21

Спустя неделю загоняю себя пинками за роман. Что он там понаписал, даже перечитывать не хочется! Я и так помню не то что дословно, а физически! И опять душа переворачивается, однако, очнувшийся разум ставит всё на свои места! Ну, наконец-то! Где ж ты раньше-то был, в спячку ушёл что ли? Картина событий сразу видится в новом свете, в нормальном, без розовой призмы, накрепко прилипшей к моим подслеповатым глазкам!

А то, что в тексте, так в этом весь Айс, вся его вероломная сущность: забраться в декольте, да зажечь огонь чуть пониже живота!

И нечего сожалеть, не был он со мной откровенен, когда рассказывал свою сказку про несчастного юношу с ледяным осколком в сердце. Разжалобить хотел наивную дурочку и получить своё. Ну что ж, признаю, он знаток женской души и прекрасный психолог! Сколько же прошло вот таких пушистых и не очень овечек через его руки, пока он научился профессионально владеть ситуацией? Думаю, не мало!

К чёрту! Всё к чёрту! Долой тоску по несбыточному, и себя винить надо не за то, что не простила, а за то, что впустила! Во как, уже стихами мыслить начала! За то, что пустила в квартиру, в жизнь и в душу себе тоже!

Что было, то было, может я и овечка Долли, но уроки тоже извлекать умею!

А с текстом надо, конечно, поработать. Убрать нафиг все «записки охотника», которые там навставлял этот знаток женской натуры! Чтобы и духу его там не было…

Но ничего из того, что так бесило и раздражало, не нахожу. Нахожу совсем другое:

…Артур склонился перед девушкой на колени и обняв её ноги, уткнулся в подол,

— Прости меня, Марианна, я ошибся! Ты — это ты, и никто другой! Моя игра затянулась, но в итоге оказалась далеко не игрой! Я пошутил сам над собой! Не знаю, как исправить. Всё испортил… Снова всё испортил.

Но Марианна молчит, она отдалилась, холодна и не чувствует, как её молчание убивает, как горит его душа, словно уже в аду, а не здесь на земле в живом теле.

Она просто оттолкнула и ушла, лелея свою обиду. Права, во всём права! Не достоин!

Артур потерянный и разбитый простоял на коленях ещё долго, уйдя в свои тяжёлые думы. Если бы только был хоть шанс исправить, искупить! Но надежды нет….

И несчастному ничего не остаётся, как удалиться, исчезнуть из её жизни, чтобы больше не тревожить.

Зачем мешать? Вдруг, его любимой повстречается на жизненном пути настоящий принц, который сразу разглядит в этих зелёных глазах своё будущее, единственную любовь и будет беречь, и никогда не обидит ни делом, ни случайно вырвавшимся словом, за которое потом придётся заплатить слишком дорогую цену…

И всё! А мне теперь что делать? Дописывать! И стереть не могу, и дописать тоже! Возвращаюсь назад. Получается, что Айс не врал, не использовал меня? И я виновата, что сбежала, что не дала ему сказать мне то, что он вынужден был словами Артура сказать Марианне?!

Сижу и кляну себя! Нет бы остаться, нет бы поговорить с этим треклятым Артуром, или Айсом, или, как там в реальности, его звать?..

* * *

Мучаюсь несколько дней, ни туда, ни сюда! Потом прихожу к выводу, что книга моя, что хочу, то и пишу! Сохраняю его вставки, а дальше сама. По закону жанра Артур должен быть прощён. Но не просто так: облажался? Пройди через трудности! Чего бы такого ему придумать?

Перебираю варианты. Может, на войну отправить? Так нет там в романе у меня никакой войны… С колдуном сразиться во имя прекрасной дамы? Марианны, естественно. Но нет колдунов, полный реализм… Может, наслать на него болезнь неизлечимую? Чтобы, пребывая на смертном одре, бедняга вымолил прощение у обиженной любимой, она бы, осознав, что теряет его,