Век криминалистики - Юрген Торвальд

Шестью годами раньше, в 1892 г., за введение антропометрии в Австрии уже высказывался один из видных пионеров криминалистики, оказавший большое влияние на ее развитие. Имя этого человека Ганс Гросс. Он родился в Граце в 1847 г. и, еще будучи студентом, изучавшим право, осознал все недостатки существовавших методов идентификации, особенно тех, которые используются австрийской уголовной полицией на селе. В уголовной полиции служили бывшие унтер-офицеры, исполнявшие свои обязанности кое-как, полагавшиеся только на доносы осведомителей и любой ценой, порой самыми грубыми методами добивавшиеся признания подозреваемыми своей вины. Когда Гросс в 1869 г. начал работать следственным судьей в промышленном районе Верхней Штирии, знакомство с работой уголовной полиции показалось ему кошмарным сном. Если и велась какая-то работа по расследованию преступлений, то вся она лежала на плечах следственного судьи. Гросс, хотя и изучал законодательство в университете, но о криминалистике не имел ни малейшего представления. Но зато в отличие от других следственных судей тех лет он обладал воображением и догадывался, сколь необходимо создать новый духовный и научный естественно-технический фундамент следственной работы. Будучи юристом, он не обладал специальными познаниями в области теоретического или прикладного естествознания. Но добросовестное изучение доступной ему литературы привело его к выводу, что вряд ли существует какое-либо техническое или естественнонаучное достижение, которое нельзя было бы использовать при раскрытии преступлений.

Гросс проштудировал основы химии и физики, занялся фотографией и микроскопией, ботаникой и зоологией и, как результат двадцатилетнего труда, написал книгу, обобщившую его опыт, которой было суждено стать первым учебником научной криминалистики и прославить Гросса во всем мире. Он назвал ее «Руководство для следователя».

В 1888 г. Гросс впервые услышал о бертильонаже. Естественно, он тут же сам занялся измерениями и в первом издании своего учебника в 1892 г. решительно высказался за введение антропометрии в Австрии.

Когда 3 апреля 1898 г. австрийский министр внутренних дел распорядился основать в Вене бюро по бертильонажу, он был в полной уверенности, что обеспечил полицию своей страны новейшим техническим достижением.

В конце 1896 г. в купе скорого поезда, следовавшего в Калькутту, молодой британский офицер с интересом рассматривал своего попутчика, привлекшего его внимание своим странным поведением.

Попутчик был высоким, стройным, необычайно холеным человеком лет сорока пяти, с несколько удлиненной красивой головой, пышными волосами, расчесанными на пробор, темными усами. Весь его облик свидетельствовал о том, что это непременно либо высокого ранга чиновник, либо офицер. В течение часа он не шевелясь смотрел в окно, затем внезапно вынул из нагрудного кармана золотую ручку и стал что-то торопливо искать в остальных карманах своего костюма. Так ничего и не найдя, он снял левую накрахмаленную манжету и начал на ней что-то быстро записывать. Самым удивительным было то, что он не только писал, но и рисовал какие-то дуги. Он несколько раз прерывал свою странную работу и, глядя перед собой, глубоко задумывался, затем дополнял записанное и нарисованное. К концу пути его манжета была полностью разрисована и исписана. На вокзале в Калькутте его встретили несколько слуг, которые увезли его в элегантном экипаже.

Молодой офицер не мог знать, что ему довелось присутствовать при событии необычайной важности, а о том, кто сидел напротив него, он и подавно не догадывался. Это был Эдвард Генри – генеральный инспектор полиции Бенгалии, провинции в Британской Индии. И в этот день на своей манжете он набросал основные принципы всеобъемлющей системы классификации отпечатков пальцев.

Генри – сын врача, родом из Шедуэлла, восточного пригорода Лондона. В 1873 г., в двадцатитрехлетнем возрасте, он отправился в Индию, где стал успешно продвигаться по ступеням служебной лестницы. В 1891 г. он занял должность генерального инспектора полиции Бенгалии. Сравнительно молодой, Генри выделялся образованием, умом, хорошим воспитанием и богатой фантазией. Одновременно с этим он обладал исключительными организаторскими способностями и математическими познаниями. Заняв столь высокий пост в Калькутте, он тотчас же ввел бертильонаж в работу полиции. С учетом очень низкого образовательного уровня работников индийской полиции тех лет и их неосведомленности о европейской системе мер Генри пришлось сократить измерения до шести величин. В соответствии с заключением лондонской комиссии Троупа в карточку с измерениями вносились в качестве особой приметы и отпечатки пальцев.

Достижения бертильонажа, особенно если сравнивать их с состоянием дел в сфере идентификации в прошлом, отрицать было немыслимо. В 1893 г. в Бенгалии благодаря антропометрическим измерениям удалось установить наличие прошлой судимости у 23 вновь арестованных. В 1894 г. это число возросло до 143, а в 1895 г. – до 207. К этому же году количество карточек, составленных в Бенгалии по системе Бертильона, достигло 100 тыс. Тут-то и обнаружилось наличие ошибок при обмеривании преступников. Возникли непреодолимые трудности с обучением индийских полицейских и тюремной администрации. Их необходимо было научить измерять заключенных так, чтобы на эти измерения можно было положиться. К тому же заполнение одной карточки занимало у них почти час, для страховки измерения повторяли трижды. Максимальный допуск колебался в пределах двух миллиметров. Но данные измерений отдельных людей часто отличались именно этими двумя миллиметрами. И, чтобы не проглядеть эти миллиметры, приходилось, отыскивая нужную карточку, просматривать множество картотечных ящиков, на что тоже уходило не менее часа.

Пожалуй, только игрой случая или капризом судьбы, роль которых так велика в истории криминалистики, можно объяснить то обстоятельство, что Генри работал в Бенгалии – той же самой провинции, где полтора десятка лет назад проводил свои первые эксперименты с отпечатками пальцев Уильям Хершел. Генри жил в том же окружении и впитывал в себя те же впечатления. Во всяком случае, Генри независимо от Хершела уже в 1892 г. (то есть до решения комиссии Троупа) обратил внимание на проблему отпечатков пальцев. В 1893 г. в его руки попала вышедшая годом раньше книга Гальтона «Отпечатки пальцев». В 1894 г. из доклада комиссии Троупа он узнал, что Гальтону не удалось решить проблему практической классификации отпечатков пальцев. И тогда Генри впервые задал себе вопрос: действительно ли эта проблема столь неразрешима?

Через несколько месяцев Генри уехал в отпуск на родину. Прибыв в Лондон, он тотчас же посетил Гальтона в его лаборатории в Саут-Кенсингтоне. Гальтон, которому было уже за семьдесят, встретил его без всякого предубеждения, не опасаясь за свой престиж, и поделился с Генри всеми своими сомнениями. Таинственный мир папиллярных линий зажег фантазию Генри. Он вернулся в Калькутту с чемоданом, до краев заполненным фотографиями отпечатков пальцев, и постоянно размышлял о них. В Калькутте он продолжал собирать образцы отпечатков и фотографировать их. Он все сравнивал и сортировал отпечатки вплоть до декабря 1896 г., то есть до того момента, когда в поезде к нему неожиданно пришло решение проблемы классификации отпечатков пальцев – классификации, позволяющей без особого труда и в кратчайшее время найти нужные отпечатки.