Защита сада и огорода без химии. Как перехитрить болезни и вредителей - Николай Курдюмов

Естественно, тут придется самому вникать, учиться, изобретать свою технологию. Придется считать и определяться со сбытом. И набивать шишки. Но этого требует любое дело. И кто знает, может, вам удастся переплюнуть не только учителей, но и американцев с их автоматическими вермиреакторами. Ведь наша вермикультура только зарождается!

Для огородов и дач, наоборот, все намного проще. Вы можете представить огородника-органиста, озабоченного количеством червей?.. Да у него они и так кишат. Огород – не вермиферма. Была бы органическая мульча, пищевые отходы – черви сами разведутся, сколько надо. Нетрудно разводить их и зимой, в квартире, в пластиковых ящиках. Когда не нужна прибыль, все очень легко и просто!

Но начнем сей фундаментальный труд по порядку.

На планете около 4000 видов дождевых червей. В СНГ – около 200. Все питаются мертвой органикой; большинство заглатывает почву, роя свои ходы.

Роль червей для жизни и архитектуры почвы столь значительна, что «червивая» зона почвы имеет особое название: дрилосфера. Здесь разные черви делят между собой три экологических ниши (рис. 12). На поверхности, под мульчой, обитают красные компостники. Они уходят в почву только на зиму. Едят разную отмершую органику: опад, корни, пометы. Сюда же выходят питаться главные архитекторы почвы – более светлые пашенники. На рис. 13 – ком почвы с замульчированной дорожки в огороде омского овощевода О. Телепова. Органики – море, и пашенники тут как тут. Они живут в верхнем полуметре почвы и роют тьму вертикальных ходов. Достаются им в основном остатки от пира компостников. И те, и другие заняты созданием гумуса. И те, и другие оставляют копролиты[19] под мульчой, создавая здесь самую микробоактивную и питательную зону. А ниже, на глубине до двух метров, живут толстые норники. Гумус они не создают, а едят вместе с почвой. Роют в основном горизонтальные ходы, где и оставляют копролиты.

Рис. 12

Рис. 13

В хороших условиях черви живут до 15 лет. Как кошки и собаки. Только плодиться начинают раньше: через 2–3 месяца. Сами себе и самцы, и самки. Но для обмена генами спариваются. На многих червяках виден утолщенный светлый поясок: в нем и зреют червята. Пояски просто сбрасываются – становятся коконами. Оставляют их в самой комфортной зоне, на выходе хода под мульчой. Через три недели из коконов выходят прозрачные белые червячочки, похожие на нематод[20]. Обычно их в коконе 3–5, но в условиях верми-грядки может быть и 15–20. За неделю молодь краснеет, а через три месяца взрослеет – «опоясывается».

Копролит червя – бесценный уникум природы, дар дрилосферы, не воспроизводимый никакой технологией. Это концентрат питания: основных элементов тут в 7–11 раз больше, чем в окружающей почве, причем они наполовину переведены в хелаты[21]. Это рассадник полезных прикорневых микробов, в том числе азотофиксаторов: тут их в сотни раз больше, чем вокруг. Это центр быстрой ферментной гумификации съеденной органики. Прочный структурный комочек, окруженный и насыщенный слизью с микробами, ферментами, стимуляторами роста и защитными БАВ. В слизи червей, в отличие от простого компоста, есть ферменты, расщепляющие белки и жиры. Той же слизью черви смачивают свои ходы. Попав в такой ход с копролитами, корень оказывается… Ну, как если бы вы оказались в самом крутом кремлевском санатории, где вам сообщили бы о пожизненной персональной пенсии в десять тыщ баксов!

Пашенники активизируют и выносят наверх много минералов. Известняк возвращают растениям в виде усвояемого кальция и углекислоты. Азот все черви возвращают сполна – в виде своих тел и копролитов. По разным данным, 70–80 % почвенной биомассы – черви, и часто пишут, что они – главные переработчики органики. На самом деле, они съедают четверть или треть опада. Остальное – личинки мух, другие насекомые, многоножки, ногохвостки и мокрицы. Но никто из них так не распределяет свой помет, и никто так не рассеивает микрофлору. За лето каждый червяк роет до 20 метров ходов. На одном квадратном метре старой залежи обитают с полсотни червей – почти километр ходов в год! И вертикальные ходы пашенников – комфортабельные автострады для юных корешков. В этом смысле с червями могут конкурировать только сами корни. Андрей Андреев отлично изобразил это еще в 1999 (рис. 14).

Рис. 14

Масса выноса копролитов определяется как условиями, так и увлеченностью пишущего о ней ученого: прыгает почти на порядок. Спляшем от одного червячка: за сутки он выдает до 1 г копролитов. Если на каждом квадратном метре работают те же полсотни червяков, то за семь теплых месяцев они должны наработать ведро сырого биогумуса, а на гектаре – до 100 тонн. Так многие энтузиасты и думают. Но почва – не грядка на вермифабрике: скачки погоды, стрессы, перерывы на размножение, частичная гибель, наконец, энергия на рытье. Скрупулезные биологи, просеивая свои образцы, находят куда более скромные цифры. Например: в богатых пойменных лугах до 250 червей на квадрате, и биогумуса они выдают до 20 т/га. А в лесах червей впятеро меньше, и их продукция – от 1 до 6 т/га.

Реально, на самом плодородном гектаре вырабатывается не больше 30 тонн копролитов. Это очень неплохо! Но вот вопрос: на каком поле вы видели полсотни червей на квадрате? Только на том, где им есть, что есть, и есть, где жить. То бишь, под ежегодной органической мульчой, которую никто не ставит на уши плугом. О таких полях я еще расскажу.

Что касается обычных пахотных полей, то там червей почти нет. Пока нет. Но дайте срок, они обязательно там будут. Например, у Свитенко и у Шугурова их – тьма. Поэтому им не приходится пахать, особо удобрять и регулярно химичить: все это делается само – по 10000 километров в год на каждом гектаре.