Как поджарить цыпочку - Нина Килхем

Еще она могла бы рассказать, как разогреть большой кусок сливочного масла на горячей сковородке, чтобы масло при этом не вспенилось. И как потом взять четыре яйца, разбить их, приправить солью и перцем и взбивать вилкой восемь-десять секунд, пока не загустеют. Как наклонить сковородку и вылить на нее яйца так, чтобы смесь растеклась по всей поверхности. Как потом жарить омлет, пока он не зарумянится снизу и не загустеет сверху. Как, наклонив сковородку, посыпать омлет сыром пармезан, потом взять вилку и скатать или сложить его, столкнуть со сковородки на прогретую тарелку и мгновенно подать на стол. Если бы ее спросили, Джасмин сообщила бы, что в сегодняшний омлет, кроме пармезана, она добавила еще и тыквенно-масляное пюре и съела все с огромным удовольствием.

Взглянув мельком на кофеварку для капуччино, Джасмин подумала, не сделать ли еще порцию. Само собой, это уже лишнее. К двум часам дня зрачки расширятся во всю радужную оболочку, но представив запах горячего взбитого молока и свежесмолотых зерен арабики, она потянулась за своей огромной кофейной кружкой с логотипом кофеен «Старбак».

Конечно, одной кружкой кофе не обошлось. Последовал еще кусочек торта, который она умяла, просматривая новую поваренную книгу, потом утешительная порция острого горохово-мятного супа и напоследок – клубничный брауни по новому рецепту. Со второй попытки Джасмин поднялась со стула и отправилась наверх.

Она спустила бретельки, и одежда упала на пол. Джасмин принялась осматривать себя с той же тщательностью, с какой осматривала обычно ощипанную куриную тушку. Так. Она кивнула своему изображению. Прикусила губу. Н-да, фактура явно не для журнала. Когда-то пышные груди свисали винными бурдюками над заплывшими жиром ребрами. На животе валик, напоминающий бледную сосиску. Зато кожа по-прежнему гладкая и без пятен, словно из светлого с прожилками итальянского мрамора. Бедра тяжелые, но не рыхлые. Темно-каштановый пучок волос внизу живота прикрывает манящий вход. Она встала вполоборота к зеркалу и, глядясь в него с призывностью одалиски, изучила ягодицы. Тяжеловаты. Зато крепкие, как дыни.

Она включила горячую воду и взялась за работу. Еще раз посмотрела на коробочку. Коричневая хна. Ей обещают роскошные, густые, каштановые волосы. Древний секрет красоты. Сама Клеопатра пользовалась хной, а уж она-то немало преуспела в любви. Джасмин понюхала зеленый порошок. Пахнет скошенной травой и навозом. Джасмин потрогала свои волосы, уже не такие густые и с пробивающимися пружинками седины. Она прочла инструкцию на боковой стороне коробки, как читала бы рецепт, потом вооружилась мерной ложкой и залила хну водой. Размешала, растерев комочки выпуклой стороной ложки, и, закрыв глаза, вывалила жижу на голову. Жижа впилась в волосы с цепкостью вареной овсянки. Джасмин медленно втирала ее, смахивая шлепающиеся на нос капли. Потом надела на голову полиэтиленовый пакет и засекла время. Двадцать минут. Вполне хватит, чтобы успеть замесить тесто для розмариново-лукового хлеба к ужину.

Через час Джасмин вспомнила про волосы и понеслась в ванную. Смывая краску, она с удовлетворением отметила темно-шоколадный цвет воды, стекавшей в сливное отверстие ванны. Она включила фен и стала сушиться, теребя волосы у корней, чтобы они улеглись вокруг лица пышной волной. Закончив, выключила фен и, оценивая результат, отступила на шаг от зеркала. Волосы, поднявшиеся над головой, словно пена над горлышком пивной бутылки, были цвета спелого баклажана.

Тина взялась рукой за большой палец ноги, демонстрируя профессиональный педикюр, и, выдохнув, вытянула ногу, как балерина. Дэниел откинулся на подушки, грудой наваленные в изголовье дивана, и улыбнулся. Его член усталым щенком дремал в зарослях паховых волос.

Последняя растяжка – и Тина спрыгнула с дивана. Запахнулась в махровый халат и прошлепала из ванной в кухню. Обратно она вернулась с подносом, заставленным тарелками с едой. На них лежали резаный яичный белок, ломтики индейки, дрожащие кусочки тофу. Была еще огромная тарелка нарезанных яблок. Тина уселась на постель, пристроила рядом поднос и локтем подтолкнула Дэниела.

– Давай работай.

– Что это за чертовщина?

– Пропуск в страну здоровья и жизнеспособности.

– Н-да?

Тина метнула в рот влажный кусок тофу и вслед за ним забросила пригоршню яблок. Она сосредоточенно жевала, старательно работая челюстями.

– Что ты делаешь?

– Принимаю участие в священном акте пищеварения.

Дэниел сунул голову под подушку.

– М-м-м, – промычала она. – Ты просто не знаешь, что теряешь.

Дэниел скинул подушку и скатился с постели.

– Надо идти.

Тина оценивающе посмотрела на него.

– Бьюсь об заклад, что ты ограничиваешься только выводом токсинов.

Под ее пронизывающим взглядом гордое «я» Дэниела увяло.

– О, – продолжила она, сунув в рот ложку яичного белка, – я знаю про вывод токсинов абсолютно все: псиллиум,[13]сыроедение, чистка кожи, льняное семя, спирулина.

– Спирулина?

– Как, ты не знаешь про спирулину? Мощнейший очиститель и источник энергии.

– Откуда ты ее берешь?

– У меня свой поставщик.

– Правда?

– Ну и, конечно, канат для очистки кишечника.

– Как, и канат тоже?

– Любой серьезный детоксикатор это делает.

Дэниел содрогнулся.

Тина, продолжая жевать, смотрела на него. К губам прилипли крошки яичного белка.

– Ты считаешь, что это неважно, да?

– Ну…

– Да нет, я же вижу. Опорожнил кишечник, и хватит на сегодня.

– А что, этого недостаточно?

– Главное – не опорожнение кишечника, Дэниел. Главное – подзарядка энергией. Восполнить жизненные силы. Ты думаешь, достаточно лишь регулярно ходить в туалет? Не-е-т. Самое важное – это детоксикация. В нас сидит столько всякой гадости – слизь, тяжелые металлы, шлаки, – и она копится внутри всю жизнь. Обволакивает стенки кишечника и засоряет пищеварительный тракт. Значит, препятствует всасыванию жизненно важных питательных веществ.

Тина встала и скинула на пол халат. И что бы она там ни выводила из своего организма, Дэниел вынужден был признать, что очищение – это великое дело.

– Пойми меня правильно, детоксикация – это прекрасное начало. Я говорю о переосмыслении твоих физических потребностей и подхода к питанию…

В это время зазвонил телефон. Вернее, он не звонил, а проигрывал такты из жесткой Пятой симфонии Бетховена. После второго такта включился автоответчик.

– Слушай, Тина, сегодня вечером не получа… – зазвучал мужской голос, но Тина не дала ему закончить. Она метнулась к аппарату и выключила звук. Быстро взглянула на Дэниела, торопливо подошла к нему и притянула к себе.