Зеркало для слепого - Борис Пугачев

— Вроде все. Грузовики мы забрали — это ты знаешь. Два из них уже предоплатили. Саша на эти деньги зарплату выдал и что-то купил. ГАЗы забирать будем двадцать пятого октября. Водители готовы. К слову, показали себя классно. Спокойные, профессиональные. Твои опасения не подтверждаются. Они рукастые, отремонтировать, что хочешь, могут. Когда КрАЗы и «Урал» забирали. в момент определили, что в них не так. Сами все недостатки мне показали, хотя я их и не просил. Виктор Григорьевич все, что возможно, доукомплектовал, а они установили. Вообще Виктор Григорьевич мне нравится. Такой доброжелательный…

— Это я с ним работу провел. Мы теперь друзья. А человек он, похоже, действительно неплохой. Только военный до мозга костей. Пьяница, матерщинник, хотя и еврей. Такой классический продукт Советской армии. Работать с ним можно. Он не глуп и вполне адекватен… Ну, давай разбегаться. Я уже опаздываю. «Майор» с «лейтенантом» меня у Сировича ждут. Порежу им камни и заодно разберусь с проблемами камнерезки. Юра на производстве почти не появляется. Он уже одной ногой в Германии. Говорит, что до десятого ноября уедет. Квартиру продал. В общем, ему не до нас, а Игорь Николаевич пока не врубился в проблемы реализации. Может, и не врубится. Боюсь, придется камнерезку закрывать. Там еще одна проблема. Отчет по Танзании он подготовил. Все приложения и образцы собрал. А отдавать документы не торопится, вероятно, чего-то опасается. Я же обещал ему сделать банковское хранение с ограниченным доступом, но замотался. Хорошо еще, Гриша не лезет. Забыл, наверное. Решать этот вопрос надо.

— Вот погоним ГАЗы в Польшу и захватим его материалы. Нам все равно там в банке счет открывать. Заодно и сейф арендуем. Ты выясни, как у него обстоят дела с загранпаспортом.

— Обсужу с ним. Он, похоже, за эти результаты очень держится. Понять его можно. Будущее его в еще большем тумане, чем наше. Камнерезка не вызывает оптимизма. Что ему делать? Не с лотка же идти торговать.

Нельзя быть другом женщины, когда можно быть ее любовником.

Ф. Менар

Поезд задерживался. Родик послонялся по различным помещениям вокзала, зашел в туалет и, наконец, устроился в зале ожидания на жесткой деревянной скамейке. Делать было нечего, и он, лениво разглядывая окружение, размышлял: «Отношения с Лидой, вначале казавшиеся яркими и очень гармоничными, последнее время если и не отягощают, то стали вполне обыденными. Даже монотонными. Встреча, гостиница, ресторан, театр, иногда магазины… Все повторяется из раза в раз почти без вариаций. Беседы сводятся главным образом к обсуждению проблем продажи противогазов. Это напоминает общение двух сложившихся самостоятельных людей, живущих каждый своей жизнью и объединенных общими производственными проблемами. Людей, хорошо относящихся друг к другу, но, вероятно, не способных или не желающих слить эти жизни воедино — хотя бы на короткое время. В общем, не заметили, как сложилась тривиальная интрижка, уже не доставляющая желаемого удовольствия и переходящая временами в обязанность. Иногда приятную, но все же обязанность изученного, потерявшего новизну влечения — такого, без которого вполне можно прожить и которое влюбленностью даже не назовешь. Наверное, и Лида что-то похожее чувствует. Пора разбегаться по пещерам. Я такое решение давно принял, но как его реализовать?..»

Объявили о прибытии поезда. Родик поплелся на перрон. Еще издалека он увидел Лиду, стоящую, как обычно, около проводницы.

Она тоже заметила Родика и приветливо помахала рукой. Он ответил и ускорил шаг.

— Рад тебя видеть. Все хорошеешь. — Родик поцеловал ее в щеку. — Что сумочка такая маленькая?

— Вечером уезжаю.

— Почему?

— Завтра отправляю маму в санаторий. К обеду должна быть дома.

— Она сама поехать не в состоянии?

— Ты же знаешь стариков. Надо собрать, проводить…

— Она у тебя еще не старуха. Я гостиницу забронировал. Планы на два дня составил. Дома сказал, что все выходные буду работать.

— Гостиницей воспользуемся… по назначению.

— Слушай, билеты в «Современник» есть. Там что-то модное дают — забыл название…

— Продать придется. Не проблема, с руками отхватят. Паи жену сводишь. У нас сокращенная программа: «гостиница — ресторан — вокзал». Вариации допускаются, но в рамках отпущенного времени. У нас примерно семь часов.

— Всего? Может, полетишь?

— Разница небольшая. Ты же все равно ночевать дома будешь. Ну выиграем три-четыре часа, а мучиться и тебе и мне… Да и билеты сдавать — покупать. То на то и выйдет.

— Ну ладно. Поехали… Не любишь ты меня…

Отмеренные часы пролетели быстро. И вот опять вокзал, проводница, суета отъезжающих…

— Лидочка, спасибо тебе за прекрасный, но очень короткий день. У меня подарок.

— Зачем?

— Нужно. Уж очень ты практичная. Это маленький презент от любящего мужчины.

— Что это?

— Это… Каменная шкатулка с «лимоном». Разверни.

— Красивая. Это яшма? Какая странная.

— Это чароит. Чарующий камень реки Чары. Заметь, пейзажный. Что видишь?

— Буря мглою небо кроет…

— Молодец. А мне кажется, что это бурный океан, пенно бьющийся об острова на фиолетовой планете. Мы же парим в небе и выбираем свой остров. Тихий, спокойный, с прозрачными озерами. Вон они в виде вкраплений кварца в черно-зеленый фон. А видишь, как струится фиолетовая вода, сливаясь с бело-фиолетовым небом?

— Вижу. Только я не чувствую спокойствия в этих островах. Мне они кажутся опасными. Придет волна и снесет все, что на них есть. Однако в целом ассоциации близкие. Океан ведь на любой планете изменчив — то ласковый и теплый, то бурный и страшный. Жить посреди океана не хочу.

— И не надо. Нам и здесь хорошо. Открывай…

— Ты с ума сошел! Тут деньги… Я таких купюр не видела. Новые? Зачем? Много денег. «Лимон» — это миллион?

— Нуда.

— Зачем? Хочешь меня бросить и этим откупаешься?

— Не говори чепухи. Деньги не люди, лишними не бывают. Заработала. К нашим отношениям это почти не относится. Здесь только шкатулка — подарок. Остальное — законная премия. Коллегиальное решение…

— Шкатулку возьму, красивая. Деньги забери. Они на плохие предчувствия меня наводят. Я богатой никогда не была, но и не бедствую, а от этого не разбогатею. Боюсь, что между нами деньги лягут…

— Да не лягут. Поверь. Наши отношения не они регулируют. Мало ли, что будет. Мне спокойнее, что у тебя на черный день какая-то копеечка есть.

— Черный день? А был ли белый?

— Сегодня, во всяком случае, для меня, — белый.