Побег из страны грез - Наталья Калинина

– Пешком тоже пойдем. Потом.

Машину Чернов вел молча, напряженно сжимая обеими руками руль. Девушка даже не решалась с ним заговорить, лишь спросила один раз, все ли в порядке, на что тот утвердительно кивнул. «Ладно, потом сам расскажет». Она решила, что Леша хочет попасть в какое-нибудь уединенное место, где они могли бы спокойно поговорить.

Машина тем временем выехала из городка на шоссе. Инга предположила, что Алексей везет ее в соседний поселок, где, как она знала, был красивый «дикий» пляж с живописными бухтами. Но Чернов проехал нужный поворот и свернул на проселочную дорогу.

– Куда мы едем? – не выдержала девушка, приоткрывая окно и выглядывая. Но тут же торопливо подняла стекло, потому что жаркий воздух хлестнул по лицу будто ладонью.

– В старый монастырь, – не стал скрывать Алексей. – Вадим сказал, что ты там не была. Это очень… вдохновляющее место. Вид красивый.

– Так надо было Лизу с собой взять! – воскликнула Инга.

– Она сказала, что после обеда хочет отдохнуть: почитать в тишине и прохладе книгу. Да и нам нужно побыть вдвоем. Слава богу, Лиза это понимает.

Они проехали через небольшой поселок с одноэтажными домиками и свернули на ведущую в гору серпантинную дорогу. Алексей был прав и в том, что Инга тут не была, и в том, что виды отсюда открывались изумительные. Пейзаж вырисовывался перед ними постепенно, с каждым витком, с каждым поворотом так, будто медленно раскрывались пальцы, потихоньку демонстрируя лежащую на ладони картинку. Сочетание насыщенного зеленого с песочным, синего с золотым. Яркие акварельные цвета. Инга смотрела в окно с молчаливым восхищением.

Наконец Алексей остановил машину на площадке, где стоял лишь старый фургончик. Девушка вышла наружу и вдохнула полной грудью.

– Раньше сюда возили экскурсии, но сейчас перестали. Не знаю почему, но это даже к лучшему: рай перестает быть раем, если в него массово привозят туристов. Мне кажется, в наших краях не осталось более уединенного места, чем это. Монастырское, иначе не назовешь. Правда, от самого монастыря уже давно остались лишь стены, и в планы администрации, похоже, не входит реставрировать его. А жаль. Если все дело в деньгах, то я думаю помочь. Не дело такой реликвии пропадать.

Они вошли в широкую расщелину между двумя скалами, выросшими, будто два айсберга, на пути, и оказались перед высокой серой стеной.

– Территория закрыта, мы не станем тут задерживаться и пойдем к водопаду. Говорят, эта тропа – секретная. Это сейчас она такая широкая и удобная, потому что ее специально расширили и выложили камнями, чтобы туристам удобней было передвигаться. Но раньше дорожка пряталась в зарослях, и найти ее мог лишь тот, кто о ней знал. Даже говорили, что открывалась она далеко не всем, потому что вела к святому источнику. Только монахиням.

– Значит, монастырь был женский? – уточнила Инга.

– Да. Но, к сожалению, о самом монастыре мало что могу рассказать, потому что не знаю. Я приезжал в это место в поисках утешения после смерти Кристины. Меня тогда не столько интересовала история монастыря, сколько привлекала уединенность этого места. Оно… благостное такое. Понимаешь?

Он развернулся к Инге и наморщил лоб так, словно втолковывал что-то собеседнику. Ему хотелось донести до любимой все чувства и ощущения, которые овладевали им в этом месте, но красиво и проникновенно описывать не умел. И теперь страдал от беспокойства, что она не прочувствует это место так, как ему бы хотелось.

Девушка молча кивнула, про себя решив, что потом поищет информацию об этом месте. То, что было так важно для Алексея, для нее было еще в разы важнее. Она знала, что под «толстой кожей» «великого и ужасного» Чернова скрывается довольно ранимая душа. Он не любил показывать свои слабости, проще было палец дать отрезать, чем позволить кому-то заглянуть в душу. Даже с Ингой, которая хорошо знала его больные места, он порой чувствовал себя неловко, если приходилось рассказывать о каких-то слишком личных переживаниях.

– Мне сюда посоветовала приехать Тайка, Кристинина подруга. Вначале я ее чуть не отправил куда подальше за совет «пойти в монастырь», но потом послушал. Вот. Что тебе еще сказать?

– Ничего не говори, – взяла его за руку Инга. – Давай просто… послушаем, что нам шепчет это место. Отведешь меня к тому святому источнику?

– Пойдем.

Они долго шли узкой тропой по зеленому, созданному кронами деревьев природному туннелю, пока не вышли к причудливой скале, в подножии которой была широкая расщелина. Алексей присел над ней и махнул Инге рукой, приглашая последовать его примеру.

– Смотри, вот он.

Инга заглянула в расщелину, в которую можно было спокойно провалиться, и увидела даже не ручей, а целое озеро.

– Там, говорят, подземное озеро, – подтвердил ее догадку Алексей. – Под скалой скрывается.

Инга опустила руку в воду и зачерпнула немного.

– Попробуй, какая вкусная! Поистине, этот источник святой! Уже от одного глотка как будто на душе легче становится.

Она зачерпнула сделанной ковшиком ладонью еще воды и поднесла к губам.

– Инга, выходи за меня замуж.

Его слова прозвучали так неожиданно, что она поперхнулась и закашлялась. Алексей поспешно присел рядом с девушкой и захлопал ручищей по ее спине. То ли от испуга, то ли от волнения он не рассчитал силу.

– Тише ты, – засмеялась Инга, покачнувшись и едва удержавшись на ногах. – Столкнешь же в воду. Она хоть и святая, но жуть какая холодная!

– Извини, – смутился Леша так, что его щеки покрылись румянцем. Забавно было видеть могущественного Чернова таким. Как-то он сказал Инге, что в растерянность его способны ввести лишь два человека, любимые женщины – дочь и она. Сомнительное, однако, достижение.

– Да чего уж там, – махнула Инга рукой, выпрямляясь.

– Так… что скажешь? – прерывающимся голосом спросил он.

– Повтори, я не расслышала.

– Издеваешься, да?

– Мщу за то, что ты меня чуть не утопил. И за то, что так неожиданно…

– Совсем… неожиданно? – закручинился Алексей, поняв для себя фразу так, что она вовсе не помышляла выходить за него замуж.

– Подловил в тот момент, когда я меньше всего ожидала услышать твое предложение. Ну и… так вот прямо.

– А как еще? – удивился он. – По-моему, надо все предельно ясно решать. Либо да, либо нет. Чего вокруг-то ходить… Знаешь же, что не умею красиво говорить. Я не поэт, если что, в стихах выражаться.

– Погоди, не обижайся, – засмеялась Инга, беря в ладони его раскрасневшееся лицо, на котором крыжовниками зеленели глаза с пушистыми, как у ребенка, ресницами. – Я все знаю – какой ты у меня не-поэт и не-романтик. Хотя в том, что не романтик, я уже сомневаюсь: такую прогулку мне устроил. По-моему, красивей места, чтобы просить руки, и не придумать.