DELETED - Катерина Кюне
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот раз он ускользнул. Но что если бы он замешкался, и она успела бы ухватиться за него в момент перехода? Как вообще происходит этот переход? Он вспомнил свою догадку о древней, несовершенной виртуальной реальности, догадку, которая так поразила его в момент своего появления, а теперь показалась полной чушью.
Да, Паратире, возможно, как-то связан с виртуальной реальностью.
Да, Бардо похоже на допотопную виртуальную реальность.
Возможно, Паратире связан с Бардо. Ведь если он может перемещаться в Бардо и обратно, то… Что, если кто-то вроде той женщины, которой очень нужно связаться с миром живых, как-то выскользнул из того мира и оказался здесь, среди нас? Что будет? Исчезнет ли он через несколько дней, как это произошло бы в Бардо? Или станет чем-то вроде вечно скитающегося привидения? Можно ли будет его увидеть?
С другой стороны, Паратире, кажется, изгнан, так стоит ли заморачиваться?
Было и другое. Бардо фактически не изучено, есть ли там какие-то иные обитатели, помимо людей, недавно умерших в нашем мире, точно не известно[4]. Но он почти уверен, что есть. Во всяком случае, однажды он видел там существо, ничем не походившее на человека.
Он заметил его издалека, как в пасмурный день замечаешь костёр в степи — расплывчатое масляное пятно. Это был красно-жёлтый округлый куст, перекати-поле из пылающих веток. По меркам Бардо оно передвигалось очень быстро, при этом не поднимая красноватой пыли, словно катилось не по поверхности, а над. Оно выскочило на дорогу далеко впереди него, и некоторое время он, оцепенев, пытался понять в какую сторону оно движется. Ему казалось, оно несётся к нему. Он уже готов был бежать, забыв, что здесь ему это не поможет, когда стало очевидно, что непонятное нечто уменьшается и тускнеет. Затем оно соскользнуло с дороги, забирая вправо, и очень быстро исчезло в красноватом мареве.
Он решил не докладывать об этом эпизоде, как того требовали правила. Он боялся, что если о таких случаях станет известно, то рано или поздно вмешаются службы безопасности или ещё какие-нибудь государственники, и его контору прикроют. Наверное, это то, что страшило его чуть ли не больше всего на свете — потерять работу бардонавта.
Ещё несколько недель после того случая, находясь в Бардо, он постоянно озирался. Что, если бы раскалённый комок двинулся к нему? И что, если этот комок не единственный и далеко не самый пугающий обитатель Бардо? Допустим, один из таких красавцев увяжется за ним и попадёт в наш мир. Или даже так — что, если колония раскалённых кустов открыла бы для себя наше измерение так же, как мы открыли Бардо?
Всё это были вопросы, на которые нельзя было найти ответов, просто покопавшись в Интернете. И он ворошил собственные догадки, рылся на отвалах бессонницы и ночных кошмаров, где всё было пропитано тревогой и паранойей.
17
Я всегда ей немного завидовала. Когда мы учились в институте, и все из кожи вон лезли, чтобы произвести друг на друга впечатление, она выглядела такой независимой, такой самодостаточной. Типа ей всё пофиг: и вы, и что вы там себе думаете, и вообще вся эта пена. Казалось, ей не было дела до чьего-либо мнения — она просто жила свою жизнь. Понимаете? СВОЮ жизнь!
Есть такие люди, которым словно бы компас выдали при рождении. Они всегда знают куда им идти. И даже если чуть-чуть собьются с курса, то сверятся с компасом и легко вырулят обратно. О, я всегда смотрю на таких людей с завистью.
Все говорят о том, как важно найти себя. Но если по-честному, никто не скажет, как это сделать. Так что в конце концов я пришла к выводу, что люди просто делятся на две принципиально разные категории: те, у кого есть какая-то изначальная яркая индивидуальность и те, у кого её нет. Первые обычно обладают выраженными талантами и независимостью и, как следствие, знают, кто они и что им нужно. Почти всегда. Им в общем-то и не приходится ничего искать — они рождаются собою и дальше просто растят себя, словно из семечка. Никто ведь не предложит маленькому зелёному ростку поискать себя. Если он — росток ромашки, то он вырастет в ромашку, что бы вы не делали. Конечно, он может вообще не вырасти, если вы сильно постараетесь, может просто скукожиться и погибнуть. Но он не станет баобабом или пионом.
А вторые — и таких большинство — могут «искать самих себя» сколько влезет, но ничего не найдут. Потому что никаких «самих себя» у них нет.
Возможно, это такой природный механизм, помогающий стабилизировать общество: более-менее универсальные люди, которые могут стать теми, кто на данный момент требуется, заполняют пустующие ниши. У них есть понемногу разных способностей — так, ничего выдающегося. Нужны будут дровосеки — они выучатся на вполне сносных дровосеков, а в другой век на юристов или, скажем, редакторов, как я. Так же и с их мнениями, взглядами, интересами. Всё это словно пыль, которая постоянно кружится в воздухе и постепенно оседает в их головах.
Многие из людей этой второй категории даже верят, что юрист или, скажем, менеджер — это и есть их призвание, их настоящее «я», про поиски которого пишут в книжках. Особенно если за их работу им неплохо платят.
Мне платят мало, и моя работа кажется мне ужасно тоскливой. Но я смотрю вокруг и вижу, что все занимаются чем-то подобным: бессмысленным, рутинным, скучным. Всё, что представляется по-настоящему интересным, требует таланта, которого у меня нет. Или титанических усилий, которые возможны только при условии, что ты чего-то очень сильно, невероятно сильно хочешь. Наверное, способность хотеть чего-то очень сильно — это тоже талант.
Понадобилось время, чтобы понять всё это. Но я, по крайней мере, не потратила большую часть своей жизни на поиски того, чего нет, как случается с теми, кого обманули книги, фильмы, советы разных говнокаучей или многозначительные предсказания из китайского печенья. Про китайское печенье — это из личного опыта, если что. Смейтесь, если хотите. Многие ищут себя именно так,
