Гнев Империи III - Антон Романович Агафонов

— А я-то считал себя бабником. Неплохо ваш Бог-Дракон устроился, по девушке каждый день… Хех… А если ребенок не получился? Также же бывает, я прав?

— Разумеется. В среднем треть женщин возвращается домой ни с чем.

— И второй попытки, как я понимаю, не бывает.

— Семя Бога-Дракона сильно, и если ребенок не зачат, то проблема в девушке. Так что да, девушка, вернувшаяся без ребенка, позор семьи.

— И у всех детей есть Сосуд Правителя?

— У большей части, но случается, что ребенок рождается без него. Разумеется, для семьи это горе. Принято считать, что если девушка не понесла или ребенок родился без сосуда, то этот род недостаточно боготворит Бога-Дракона, и ему нужно срочно что-то делать. Хотя как по мне, это все ерунда. Богу-Дракону плевать на собственных детей. Они его инструмент и форма правления, похожая на то, что есть у вас. Ваш Император тоже использует свое потомство для укрепления власти, но делает это более изящно. Я бы даже сказала, “цивилизованно”.

— В смысле?

— Мало просто родиться с Сосудом Правителя. Когда ребенок становится взрослым, его отправляют в особую императорскую академию, где он в полной мере способен будет раскрыть внутренний потенциал. Это жестокое и сложное место. Богу-Дракону не нужны слабаки, поэтому его дети проходят там жесткие тренировки. Слабые лишаются дара, его просто выжигают. Либо они умирают в процессе. По статистике полтора ученика из десяти умирают ещё во время первого года обучения. Те, кто оканчивают учебу, могут либо войти в личную гвардию правителя, либо занять какие-то государственные должности. На самом деле там довольно сложная система, и я не слишком в неё вникала.

— Получается, что у вашего правителя не так уж много воинов, обладающих силой.

— Это лишь отчасти. Но вот уже две сотни лет Бог-Дракон позаимствовал изобретение Небесной Империи — таблетку “Небесного дыхания”. Она позволяет практически любому человеку развить внутри себя некое подобие Сосуда Правителя, которое называют даньтянь. Но если Сосуд Правителя напрямую связан с сердцем, — Цуки протянула руку и коснулась моей груди указательным пальцем, — то вот даньтянь находится в животе.

— И какая между ними разница?

— В форме энергии, которую используют, и в максимальном уровне силы, которого можно достичь. Видите ли, Сосуд Правителя — это нечто изначальное и очень сильное, это кровь бога, практически стихия, что течет по венам простых людей. Даньтянь же более естественное. Мне нравится сравнение плуга и трактора. Понимаете? Трактор большой и мощный, способный с минимальными усилиями перепахать поле, плуг же гораздо проще, им может научиться пользоваться любой, но эффективность существенно ниже.

— Получается, те, кто съел эту небесную таблетку, никогда не станут такими же сильными, как те, у кого есть Сосуд Правителя?

— Верно.

— Но их может быть много?

— Да, у Бога-Дракона порядка двухсот тысяч солдат, способных использовать духовные техники. У Небесной Империи их и того больше, но тех, у кого есть Сосуд Правителя, всего десять. Пальцы Небесного Императора, так их называют. Я не видела ни одного, но говорят, сила каждого превосходит сотню Истинных. К сожалению, на Рассветных островах помимо Бога-Дракона нет никого, кто бы мог с ними сравниться.

— И все твои рассказы возвращают нас к моим словам о том, что система подклятвенных и Истинных ущербна. Сколько Истинных появляется в течении года? Десяток? Два? За то время, что я был в лицее, трое кажется. И как минимум одно неудачное пробуждение. Этого мало. Очень мало… И при этом подклятвенные тоже огромная редкость, потому что Истинные боятся лишиться силы. Чем больше думаю, тем меньше понимаю, почему наша Империя такая большая.

— А вот это довольно просто. Первая причина — технический прогресс. Да, у Бога-Дракона тысячи солдат, способных использовать духовные техники низкого уровня, но все это нивелируется простой пулей. Защитные техники способны остановить меч или кинжал, и то, это требует годы практики, но они не остановят пулю. Лишь кто-то с силой вроде вашей способен на такое.

— Так они тоже могут использовать винтовки, разве нет?

— Нет. Вернее… Это сложно. Моя страна крайне консервативна. Она почти тысячу лет сражалась мечами и луками и крайне неохотно принимает новое. У Бога-Дракона уже есть ружья и бомбы, но они не идут ни в какое сравнение с тем, что есть у вас. Да и используют их лишь пара доверенных кланов. Порой мне кажется, что Бог-Дракон опасается давать такую силу своим людям, ожидая, что это вызовет серьезный внутренний конфликт. Ваши придворные интриги не идут ни в какое сравнение с тем, что творится на Рассветных островах. Там появление мощного оружия легко может вызвать гражданскую войну, заставив вспыхнуть все крупные города. С Небесной Империей всё гораздо проще — там уверены, что техника — это тупик и путь в никуда, что она мешает познавать мир и получать из него силу, нарушает гармонию, и собственно по этой же причине технологии почти не используются в Тримурти. Они в этом плане ещё более строгие. Если же рассматривать самую высокотехнологичную расу — это темные эльфы из Доминиона Ночи. Среди них нет носителей Сосуда Правителя, но их технологии намного превосходят любую страну. К счастью для всех, дети Лар-Нуны малочисленны и не претендуют на ведущую роль в мире, предпочитая торговлю и дипломатию.

Я слушал Цукимару и понимал, как мало я знаю об этом мире. Весь мой кругозор сводился к Империи и разговорам об османах и Рассветных островах, но при этом это лишь малая часть мира. Тримурти, Небесная Империя, Доминион Ночи… И ведь скорее всего есть и другие места и страны.

— Хотел бы я там побывать.

— Где? В Доминионе?

— Да везде, — ухмыльнулся я. — Даже на Османскую империю взглянуть хочется, а то я только слышал, что они страшны.

— Османская империя не так сильно отличается от Российской, по крайней мере в технологическом плане. Две империи в течение многих сотен лет были соперниками, но османы сильно уступали, пока не заключили сделку с хагга. Демоны, сумевшие опрокинуть Скандинавскую империю, превратив её в Тысячу фьордов и захватив больше половины принадлежащих им земель, значительно нарушили баланс сил. Османский султан почувствовал силу, отсюда и попытки