Король просторов - Феликс В. Крес

Произошло невероятное: дисциплина укрепилась, во всяком случае она была не хуже той, что поддерживал Рапис. Матросы хотели, чтобы ими командовали! Естественно, не кто попало. Однако память о Бесстрашном Демоне была слишком свежа; его легенда, сделавшая его великим уже при жизни, теперь давала силы его дочери — так это воспринималось.

И послушание было полным. Наказание бичами было принято беспрекословно, никто не возразил и против выброшенных за борт бочек с ромом. Матросы остервенело драили палубу, словно пытаясь отработать все свои прежние проступки. Заправски управлялись с парусами, любой приказ исполнялся в мгновение ока. Вахтенные исполняли свои обязанности столь добросовестно, что их мог бы похвалить даже Рапис. А в тот день, когда Раладан разрешил, от имени Ридареты, вскрыть захваченный с торгового барка запас вин, матросы до поздней ночи пили за здоровье Одноглазой. Тарес подумал тогда, что, если бы удалось и дальше командовать кораблем от ее имени, «Морской Змей» снова мог бы стать самым грозным парусником на Просторах. Однако он знал, что убедить девушку не сможет. Возможно, мог бы помочь Раладан, единственный, кому Одноглазая полностью доверяла. Но Раладана не интересовал корабль. Казалось, его ничто не интересовало — кроме девушки.

Раладан был на корабле важной персоной. Его боялись, не только из-за его ножа… Он был лучшим лоцманом из всех, кого Тарес знал и о ком слышал, или попросту — лучшим на Просторах. Его способности казались просто магическими. Он мог вести корабль по любым водам и при любой погоде; целые эскадры преследовавших «Морского Змея» парусников, как правило значительно меньших размером и с не столь глубокой осадкой, разбивались о рифы, среди которых невредимой проходила каравелла, которую вел Раладан. Среди окружавших Гарру островов столь большие корабли никогда не ходили, использовались лишь некоторые хорошо известные пути. «Морской Змей» был исключением. Касаясь обшивкой скал — с треском и скрипом, — он входил в укромные бухты, которые во время отлива почти превращались в маленькие озерца. Матросы говорили, что если в рифах есть проход, который шире корабля на локоть, то Раладан сквозь него пройдет, если только под килем найдется воды хоть на палец.

Даже Рапис считался с Раладаном. Много раз приходилось слышать, как он просил у лоцмана совета. Может быть, еще только Эхаден пользовался подобным уважением.

Тарес прекрасно понимал, что на фоне легенды, живым продолжением которой была девушка, и популярности, которой пользовался Раладан, его влияние на команду было ничтожным. Он не в состоянии был заставить этих двоих остаться на корабле, тем более не в силах был заставить девушку играть роль капитана — вопреки ее воле.

Офицер не знал (впрочем, и не мог знать), что перед Раладаном и Ридаретой стоят проблемы куда более серьезные, чем вопрос командования кораблем…

Окаменевшие волны были оловянно-серого цвета; даже клочья пены на их гребнях не сияли обычной белизной. На грязно-сером небе, таком же неподвижном, как и вода, не было ни облачка. Линия горизонта просто не существовала. Где-то там, далеко, каменное море сливалось со стальным куполом в одно целое, но не было ничего, что можно было бы назвать границей обеих стихий. Раладан стоял на высоком скалистом гребне и смотрел вдаль. Мертвое небо, лишенное туч, было ему безразлично. Однако вид застывшего неподвижно моря причинял ему боль. Просторы, символ вечной жизни и существования во веки веков наперекор всем могущественным силам, не могли окаменеть.

Лоцман закрыл глаза, а когда снова их открыл — увидел Ридарету. В глухой тишине она бежала по волнам в сторону берега, а за ней, настигая ее, катилась тьма. Единственное движение в застывшей пустыне — мрачная черная масса, напоминавшая тучу, а может быть, густой клуб дыма. Раладан бросился к краю уступа, желая помочь девушке, но будучи отчего-то уверен, что не может коснуться ногами твердых волн, иначе он окаменеет так же, как и они.

Хищная тьма клубилась все ближе, догоняя убегающую из последних сил девушку.

Ридарета не видела ни стального неба, ни гранитного моря. Не видела она и преследовавшей ее угрюмой тучи. Она стояла посреди огромного зала-пещеры, не в силах определить, в каком именно месте бурые стены переходят в пол… Четкая граница отсутствовала. Девушка слышала монотонный скрежет над головой, который становился все громче, словно кто-то двигал тяжелый каменный блок по другому такому же камню. Задрав голову, она попыталась разглядеть потолок чудовищного зала, но взгляд ее увяз в холодном мраке. Скрежет нарастал, и девушка вдруг поняла, что это именно потолок медленно опускается к ней. Она точно это знала и ощутила страх, ибо остановить монументальную плиту не в состоянии был ни один человек. Она была отдана на милость механизма, который мог остановиться или нет.

Скрежещущий потолок, все еще скрытый в темноте, все быстрее и быстрее опускался вниз…

Охваченный ужасом Раладан знал, что преследующий девушку чудовищный сгусток — это смерть. Он не мог ей помочь, не знал как. Он был последней живой частью Просторов и был уверен, что стоит ему шагнуть на волны — и он окаменеет, подобно им.

Девушка была обречена. Ей предстояло погибнуть среди вездесущей тишины, став жертвой зловещей тьмы. Каким образом он мог ей помочь? Как он мог бороться с тем, что ее преследовало?

Где-то далеко, на самой границе, дальше которой не достигал взгляд, виднелась черная точка, столь маленькая, что форму ее невозможно было различить… Раладан вдруг понял, что это — малая часть той самой огромной клубящейся тучи, часть, оставленная вдали, чтобы та не мешала! Он понял, что это спасение… И в то же мгновение, едва он осознал, что это такое, тишина взорвалась! Странная точка на горизонте уже не была неподвижной, она вздрагивала, словно пытаясь вырваться из невидимых пут. Сквозь грохот море и небо содрогнулись от имени:

«РАЛАДАН!»

Ветер усилился. Девушка была недалеко от берега, но уже не бежала. Она лежала на гребне неподвижной волны, пытаясь заслониться от надвигающейся черноты. Тот самый голос, который так хорошо знал Раладан, сражался с бурей:

«РАЛАДАН! РАЛАДАН, ПРИЗОВИ МЕНЯ! ПРОКЛЯТАЯ ВОЙНА И ПРОКЛЯТОЕ ПЕРЕМИРИЕ! ПРИЗОВИ МЕНЯ! МЕНЯ ДОЛЖНЫ ПРИЗВАТЬ ПРОСТОРЫ!»

Лоцман протянул руки к черной точке в непроглядной дали. Он не в силах был издать ни звука, но одного этого жеста было достаточно в качестве призыва, которого требовал Демон…

Невидимые путы поддались! Черная точка устремилась к мрачной массе, все увеличиваясь; теперь она была уже пятном, большой глыбой, разбивающей окаменевшие волны, мчавшейся на полной скорости… Внезапно Просторы ожили! Тьма, несшая смерть Ридарете, замедлила свое движение, но тень, несшая спасение, все так же летела ей навстречу… Раладан услышал крик тонущей в море девушки и бросился в волны. Когда его голова и плечи показались над водой, он увидел, как мчащийся призрак врезается в стену мрака.

Всхлипывая от ужаса, Ридарета сидела на твердом полу, глядя на уже видимый неровный потолок, медленно, но неумолимо приближавшийся к ней. Оглушительный скрежет не прекращался, до гигантской плиты можно было достать рукой, встав во весь рост… Девушка закричала, но среди неописуемого шума ее голос обратился в ничто. Скорчившись на полу, оглушенная, она была уверена, что конец уже близок. Внезапно она вскочила, в порыве безнадежного отчаяния пытаясь сразиться с неизбежным; она готова была удержать падающий потолок…