"Волчьи стаи" во Второй мировой. Легендарные субмарины Третьего рейха - Алекс Громов

Над капитулировавшей лодкой продолжал кружить английский самолет, затем его сменил другой, и до наступления ночи прибыл противолодочный траулер. Ночью к захваченной лодке подошли еще три траулера и два эсминца, после чего U-570 взяли на буксир и отправили с исландский порт Торлаксхафн (исландское название города — Торлауксхёбн). После небольшого ремонта субмарина поступила на службу в королевский военно-морской флот под гордым именем «Граф». Почти три года, до 20 марта 1944 г. (когда лодка села на мель около острова Айлей), она служила британцам верой и правдой.

При захвате все 44 члена экипажа U-570 остались в живых и находились в плену. Но командир злополучной лодки Рамлов и его первый помощник лейтенант Берндт были всячески третируемы содержащимися вместе с ними другими офицерами как трусы и изменники присяге, сдавшие, а не затопившие свое боевое судно. В результате не выдержавший постоянных издевок Берндт пытался бежать и погиб, Рамлов же подвергался нападкам до конца войны.

По словам Дёница, «основные маршруты движения конвоев выявлялись по мере изучения подводными лодками характера судоходства. Я постоянно следил за тем, чтобы все изменения маршрутов движения конвоев противника обнаруживались своевременно. Если в течение двух суток я не получал от подводных лодок данных об обнаруженных судах, то принимал решение о переразвертывании лодок. При тех больших перспективах на успех, которые вырисовывались все яснее, мне хотелось, чтобы для подводных лодок, находившихся на позициях в Атлантике, ни один день не проходил без успеха. Я старался увеличивать коэффициент полезного действия подводных лодок, то есть среднюю цифру потопленных кораблей, приходящихся на каждую подводную лодку и на каждые сутки нахождения их в море… Идущие из Англии конвои в период с мая по октябрь 1940 г. вначале сопровождались только до 12°, а впоследствии — до 19° западной долготы. Приблизительно на этих же самых долготах освободившиеся корабли охранения принимали для сопровождения транспорты, следовавшие в Англию. Конвои, идущие из США, имели в охранении канадские эскадренные миноносцы, которые следовали с ними от портов выхода на протяжении 400 миль вглубь Атлантического океана. Оставшуюся часть перехода через просторы Атлантики группы транспортов нередко преодолевали под охраной только одного вспомогательного крейсера».

Но само обнаружение конвоев, при отсутствии воздушной разведки (появившейся в распоряжении Дёница позднее) и недостаточного количества субмарин, было занятием непростым и порой зависело от счастливого случая. Поэтому командование подводного флота рейха отдало приказ всем подлодкам — немедленно доносить обо всех конвоях, против которых в данной обстановке могли бы действовать и другие субмарины. Другим источником информации являлись дешифрованные радиограммы противника, в которых содержались данные о местах встречи караванов с ожидавшими их кораблями охранения. Но союзники часто переносили эти точки встречи, в результате чего порой развернутым на позициях ожидания подводным лодкам приходилось догонять конвои, а в случае плохой видимости и сильного волнения на море это было нелегко.

18 июня 1940 г. было опубликовано заявление английского правительства, в котором высказывалось намерение продолжать войну при любых обстоятельствах. Германии, обладавшей слабым надводным флотом, пришлось сражаться с крупнейшей морской державой, причем статистика строительства новых судов и уничтожения находящихся в строю была не в пользу рейха. В записях Дёница приводятся следующие цифры: «В 1940 г. английские и американские верфи могли ежемесячно строить суда общим водоизмещением 200 000 брт. В последующие годы следовало ожидать постепенного увеличения этой цифры. Ведь потребность противника в тоннаже должна была все время значительно возрастать. Англия могла активизировать боевые действия, только имея необходимый тоннаж. И наша задача заключалась в немедленном уничтожении этого тоннажа, для чего мы должны были создать соответственно сильный подводный флот, являющийся главным средством в ведении войны против торгового судоходства. Такова была моя точка зрения. В октябре 1940 г. 8 немецких подводных лодок потопили 63 судна общим тоннажем 352 407 брт, что явилось для Англии тяжелой потерей: резко сократился общий тоннаж английского флота. Но, как уже говорилось, для достижения решающих успехов в войне против Англии требовалось не 8, а 100 подводных лодок, действующих одновременно. Нужно было как можно скорее вступить в битву за Атлантику крупными силами подводных лодок. Теперь уже известно, что не я один придерживался и придерживаюсь таких взглядов. Через книгу Черчилля „Вторая мировая война“ красной нитью проходят утверждения, что немецкие подводные лодки являются главной опасностью для Англии. Черчилль боялся только их и считал, что немцы поступили бы умно, если бы сделали ставку только на подводные лодки».

В британском комитете обороны военного кабинета Черчилль являлся инициатором организации противолодочной обороны и являлся председателем специально созданного Комитета битвы за Атлантику (Battle of the Atlantic Committee), занимавшегося всеми теми вопросами, которые могли служить делу достижения победы, в том числе организации противодействия немецким субмаринам.

А тем временем в Германии, говоря словами Дёница, не было единого органа, в котором под руководством главы правительства были бы объединены все институты и который мог бы, не теряя времени, местными усилиями всех этих институтов создать мощный подводный флот — единственное грозное для Англии оружие.

Все мысли руководства рейха были направлены на развертывание вермахта и сухопутные победы, и поэтому даже не существовало такого понятия, как «битва за Атлантику». Британское же правительство придавало ей решающее значение для жизни страны.

Хочется отметить, что именно в это время командование подводного флота Германии во главе с Дёницем сформировало своеобразный этикет подводников. По словам контр-адмирала, командование «радовалось вместе с подводниками их успехам и разделяло их неудачи, беспокоилось об их судьбе и с облегчением вздыхало, когда приходили вести от долго молчавшей подводной лодки. Оно обретало покой только тогда, когда возвращавшаяся из похода лодка входила в базу, благополучно миновав все опасности, преодолев минные поля и ускользнув от подводных лодок противника, подстерегавших ее в наших прибрежных водах. Гибель каждой подводной лодки была большим ударом для командования подводных сил. Обычно проходило довольно много времени, прежде чем мы справлялись с этим ударом и находили в себе силы идти на новый риск.

Я старался по возможности лично встречать возвращавшиеся из боевых походов подводные лодки и беседовать с экипажами тотчас же по прибытии лодки в базу. Когда они стояли в своих кожаных регланах, хранящих следы масла и морской соли, похудевшие, бледные и усталые, обросшие бородами, я не мог нарадоваться на них и чувствовал, что мы связаны крепкими узами. Тут же я вручал им от имени главнокомандующего военно-морскими силами заслуженные награды. Командиры подводных лодок обычно давали мне списки лиц, представленных к награде, которые я после проверки утверждал, стараясь никого не обидеть. В отношении наград в подводном флоте не существовало никакой бумажной волокиты и бюрократизма. Через несколько дней после возвращения из похода подводник, получив награду, мог поехать в отпуск на родину. Немедленное вручение заслуженной награды фронтовику считалось очень важным моментом с психологической точки зрения. Дайте ему без промедлений то, что он заслужил, — и это доставит ему радость». (Подробнее о торжественных встречах и прочих привилегиях подводников — в главе «Пропаганда».)