Тёмное время - Андрей Булычев

Старшие андреевские торопились, они рядились за свой товар, приценивались к пшенице, к ячменю, овсу и всем прочим зерновым. Наконец к пристани, где стояли ладьи, потянулись подводы с мешками. На погрузку судов ушло два дня.

– Рэхмет, Фанир! – поблагодарил булгарского чиновника Варун, и как только мог незаметно, прикрывшись полой кафтана, передал ему в руки тугой кошель.

– Корошо, Варун, корошо! – улыбался булгарин. – Приходить еще, Фанир вам много помогать!

– Вон какое чудо наше серебро делает, – усмехнулся Лютень, кивая на эту сценку с палубы ладьи. – За неделю булгарский мытарь по-русски балакать выучился. Еще бы вторую мы здесь побыли, так и петь бы былины он начал, только плати!

Наконец старший каравана перемахнул через борт, и ладейщики, отдав концы, оттолкнулись баграми от пристани. – На веслах налегай! – рявкнул Боян Ферапонтович, и ладья вышла на основное русло реки.

– Раз! Раз! Раз! – с выдохом выкрикивали гребцы. Суда против течения шли медленно, и меняться приходилось через каждые полчаса. В первый же день мышцы спины и рук забились так, что казалось, на второй день такой работы никаких сил уже не будет. Но опять скрипели уключины, а лопасти длинных весел опускались резко в воду. Раз! Раз! Раз! И ладьи хоть и медленно, но все-таки шли вперед.

На третий день, когда миновали устье Камы, с востока подул легкий боковой ветерок и Фроуд Треска приказал развернуть парус. Хоть и не было его дуновение попутным, но, однако же, сейчас шли тяжело нагруженные суда против течения гораздо быстрее, чем под веслами, и вымотанные гребцы наконец-то получили возможность отдохнуть. Теперь вся основная работа ложилась уже на рулевых, старавшихся максимально использовать всю силу ветра. Фроуд, идущий на первой ладье, всем телом налегал на кормовое весло, и судно время от времени меняло свой курс.

– Смотри, Фотич, как Треска старается! Словно волк ноздрями, он воздух щупает, – кивнул Савва на датчанина.

– Умелый, что ты! Знатный кормчий! – согласился с наблюдением друга Варун. – У ладожских про таких говорят, что они в корыте родились, видать, с самых соплей его батька с собой в море брал! Остальные-то вон за ним как тянутся, каждый поворот в точности повторяют, признают старшинство, словно по ниточке наш караван идет.

Пока был удачный ветерок, андреевский отряд судов шел вверх по течению без остановок. Договоренность с новгородскими была такая, что поджидать отстающих передовые будут в пограничном булгарском селении. Дальше по неспокойным землям каравану предстояло идти уже вместе.

– Как думаешь, Фотич, мы первыми на той стоянке будем, или все же нас Филиппка опередит? – задал вопрос старший пластунов.

– Поглядим, Савка, – пожал плечами Варун. – Так-то у нас быстро все в этом Булгаре вышло. Правильно, что мы на Фанирку не поскупились. И по деньгам с того хорошо выиграли, и по времени тоже. Да и на будущее весьма полезным такое знакомство станет. Наши-то товары, сработанные в усадьбе, Андрей Иванович ведь тоже рассчитывал со временем на Восток сбывать. Вот видишь, выходит, что и еще один из торговых путей мы для наших ладей ноне проторили.

Пятого октября, когда солнце уже начало клониться к западу, караван прошел знакомую длинную излучину с большим островом посередине. Еще один поворот, и будет уже гостеприимная булгарская деревня, где их так хорошо принимал староста Бикташ.

– Дымком тянет! – Родька, задрав голову, принюхивался, стараясь уловить еле различимый запах гари. – Так-то для лесного пала поздновато уже будет, совсем ведь недавно хорошие дожди всюду прошли. И чего это тут горит тогда? – И он посмотрел вопросительно на Варуна.

– Броню надеть! К бою! – вдруг рявкнул старшина андреевцев, кидаясь к тому сундуку, где лежали его оружие и бронная защита. По палубе затопали десятки ног, и уже через несколько минут на судне в боевом облаченье стояли не мужики-гребцы, а три десятка снаряженных для боя воинов. С минутной задержкой все это повторилось и на всех других судах. А караван в это время втягивался в последний поворот перед селом.

Укрепленное поселение пылало! Вот откуда тянуло дымком на реку. Как видно, только недавно его взяли приступом, и основная масса атакующих была сейчас внутри, за разбитым частоколом. А возле него, с наружной стороны стены, у лежащего бревна-тарана и рядом с проваленными вовнутрь створками ворот сидел на гнедом жеребце в окружении двух конных десятков предводитель нападавших.

«Уходить или бить?!» – только лишь три удара своего сердца раздумывал Варун, вглядываясь из-под ладони на берег. – К пристани правь! – рявкнул он и перехватил поудобнее щит. – По два десятка на берег в стенку, остальным бить болтами и стрелами с судов! Молчан, передай по всему каравану: «Делай, как я!».

Не успел еще борт ладьи коснуться бревен причала, а с нее уже посыпались воины, сбегая вниз и выстраиваясь в плотный ряд.

От взятого укрепленного села загудел протяжно рог, и к предводителю через разбитые ворота начали выбегать вооруженные копьями, топорами, изредка мечами или саблями пешие воины. Если бы вся эта орава бросилась бы разом на маленький, ощетинившийся копьями и мечами отряд, то Варуну с его двумя десятками пешцев устоять против такой большой толпы было бы невозможно. Но предводитель противника, гарцуя перед своими воинами, все медлил, как видно, дожидаясь их сбора. А в это время на пристань причалило еще две ладьи, строй андреевцев уплотнился и даже подался немного вперед. Наконец от села послышался резкий рев рога, и вся эта орущая толпа с оружием в руках понеслась разом к реке. За ними по пятам следовал и небольшой конный отряд во главе со своим предводителем.

– Стрелки, тоовсь! – рявкнул Варун, оборачиваясь к тем трем десяткам лучников, что замерли в готовности у ладейных бортов. – Митька, вы самострелами конных бейте! Стенка бьет сулицами, а потом всех на мечи! Стоять крепко, робята! Нам только их первый натиск сбить, а потом они сами прочь посыпятся!

Четыре, три сотни шагов до врага.

– Петька, Марат, мы воеводу бьем! Оська, Игнат – ваши боковые, те, что рядом с ним! – выкрикнул Митяй, припав к прицелу своего «реечника».

– Щелк! Щелк! Щелк! – практически одновременно ударили все пять арбалетов, а ребята уже накручивали на них рычаг зарядки.

– На пятнадцать щелчков хватит! – крикнул старший самострельного звена, натягивая дугу своего мощного оружия.

Троих конных во главе с воеводой видать уже не было, а около лежащих на земле тел крутились человек пять спешенных всадников.

– Хэк! – резко выдохнули лучники, выпуская первые стрелы в набегающих.

Всего два удара сердца, и новая тяжелая стрела с граненым острым наконечником, вырванная из колчана, срывалась опять с тетивы. – Хэк! Хэк! Хэк! – Три десятка лучников били с удобных позиций, возвышаясь над бортами своих судов.

– Есть! Есть! Есть! – выкрикнули почти одновременно самострельщики, докручивая рычаги зарядки.