Круги боли. Жатва - Арвин Альхаг

улыбкой, что я и забыл, как она выглядит. А всего-то нужно было его похвалить. Надо будет запомнить на будущее. Слово за слово между завхозом и профессором завязался живой разговор (кажется, кто-то нашел себе «сображника»).

— Вот здесь мы все и храним.

И он открыл нам дверь в отдельное помещение. Профессор взял щепотку порошка, применения которому мы не понимали, растер в пальцах, понюхал, попробовал на язык, затем посмотрел на нас и сказал:

— Это Калифорний-252, причем переработанный до наночастиц. Возможно, я ошибаюсь, и нужно будет все перепроверить это в моей лаборатории, но он чертовски похож на то, что я видел на симпозиуме в Лондоне, и внешнее описание подходит. А у вас его здесь хранится сколько?

Саныч, как ходячий калькулятор, выдал нам точное количество:

— Восемь ящиков, ориентировочный вес одного ящика двадцать пять кило.

Профессор хищно улыбнулся.

— Саша, один грамм Калифорния стоит около 20–30 миллионов долларов. А ты говорил, что в десятке богатейших расположился… А не первым ли в мире по состоянию активов?

Даже сходу я не мог себе представить количество нулей, если я все продам. Но деньги меня сейчас не интересовали.

— Профессор, а теперь обрисуйте мне общую картину. Сколько Калифорния нужно для одной медицинской капсулы, сколько нам их потребуется всего, и сколько нужно будет оставить про запас. Сразу можете не отвечать, подумайте хорошенько. Сан Саныч, а давай-ка перенесем все это добро в отдельный сейф. И никому об этом! Все услышали?

Нестройным хором ответили мне два деда:

— Обижаешь, Саша.

— Да вы же меня знаете, Алексан Романыч. Я вас никогда не подводил.

Обратился к профессору:

— Ну что, идем дальше?

Тут неожиданно вмешался завхоз:

— Алексан Романыч, я бы хотел профессору показать наши запасы. Можно я его заберу? Сергей Валентинович, вы не против?

— Я не против, веди меня, Саныч.

Ого, как быстро они нашли общий язык. Уже на «ты» и «Саныч». А час назад еще и знакомы не были. И я покинул склад в одиночестве.

В поместье было тихо. На моей любимой террасе сидела скучающая Анна и пила чай, укутавшись в теплую шаль.

— Здравствуйте, Анна.

— Доброе утро, Александр.

— Скучаете в одиночестве?

— Нет, наоборот. Здесь очень хорошо. Такой красивый вид, дух захватывает. Если я вам мешаю, могу покинуть это место.

— Нисколько, Аня. Я люблю встречать рассветы в этом месте. Вы составите мне компанию.

И мы замолчали. Каждый думал о своем.

Туда-сюда сновали «аристократы». Егорка прислонился к стенке, чтобы отлить, и думает, что его не видно. Нагер завтракал. Обратился к нему мысленно: «Шугани Егора». Малыш повернул голову в мою сторону, кивнул и подкрался к ничего не подозревающему слуге, легонечко хлопнул его по плечу, и Егор отлетел на два метра, распластавшись в грязи. Я залился смехом. Он сделал мое утро.

Раздалось хрипение рации.

— Командир, к нам гости.

С террасы наблюдал приближение четырех бронированных джипов. Окна наглухо затонированы, номера столичные. Серьезные гости пожаловали. Двери распахнулись, и вышел Секретарь Совета Безопасности Гатчинов. Второй человек после президента.

Я присвистнул при его виде. Вот это птица к нам пожаловала! Чего ждать от Гатчинова, я не знал. Вряд ли он появился здесь, чтобы разобраться со мной лично.

— Вижу. Отрабатываем по коду «четыре».

Согласно этому коду, объект или объекты представляют потенциальную угрозу. Эти обозначения придумал Владимир, и бойцы проводили учения каждый день, отрабатывая алгоритм действий. Градация уровней угроз заканчивалась цифрой 5, где единица обозначала максимальную опасность, а пятерка — полное ее отсутствие. И сейчас два десятка полностью экипированных бойцов во главе с Владимиром следовали за мной на встречу с Гатчиновым.

— Василий Иванович, приветствую вас. Чем я удостоился чести видеть такого человека в своем имении?

— Так вот ты какой, Александр Романович Стоцкий?

Оценивающе смотрел на меня и смаковал мое имя, как будто пробуя на вкус. Никакой угрозы я не чувствовал, и протянул ему руку для приветствия:

— Рад лично познакомиться с вами.

Он спокойно пожал руку.

— Отставь это притворство. Тошнит уже. Тем более, я знаю, как ты умеешь разговаривать. Петя рассказывал мне.

— Так вот оно что? Значит, запись дошла до нужных людей. Как там Петр Юрьевич?

— Где мы можем поговорить? — проигнорировал он мой вопрос.

— Пройдемте в кабинет.

И мы последовали в мой кабинет, где я недавно снимал для них свое видеообращение.

— У меня времени не так много, поэтому перейду сразу к делу. Петр в красках все рассказал, просил тебя уничтожить, прибрать к рукам твоего питомца и весь бизнес. Но то пустое. А вот упоминание о «Жатве» в твоем послании подняло на уши Тайный Отдел.

— Никогда не слышал о таком Отделе.

— И не услышишь, на то он и Тайный. Так вот, сопоставив некоторые факты, аналитики пришли к выводу, что ты действительно можешь об этом что-то знать. А когда ты затеял стройку, мы задумались всерьез.

— И что вы решили?

— Заставлять тебя работать на нас смысла не вижу, ты птица вольного полета. Но так как ты являешься подданным этой страны и ведешь полулегальную стройку, то разговаривать тебе с нами все-таки придется. Если коротко, то мне нужно от тебя выжать максимум, который ты способен дать. Решай сам, что это будет. С нашей стороны последует…

И он начал загибать пальцы, перечисляя выгоду от сотрудничества. Когда он закончил, я откинулся в кресле и задумался. Как все просто получается. Чувствуется какая-то подстава. Будто прочитав мои мысли, он продолжил говорить:

— Не ищи подводных камней. Их нет. Сейчас мы в тебе крайне заинтересованы, так же, как и ты в нас. Я ведь верно говорю? А получать информацию от мотивированного человека проще, чем от мертвого.

— Василий Иванович, я тоже буду откровенен с вами. Я ждал встречи именно с таким человеком, как вы. Да, информация у меня есть, а еще у меня есть очень ценная для вас вещь. Мои ребята занимаются как раз учетом (вспомнил о том, что уже несколько часов в поле зрения отсутствует профессор на пару с завхозом). Скоро принесут отчет.

Обратился к своему телохранителю:

— Володя, найди срочно Валентиныча и приведи сюда.

— Да, кстати, зачем тебе потребовался ученый?

— А вот зачем.

И я достал из ящика несколько копий книг, переведенных на русский.

Гатчинов подозвал своего помощника и тот принялся изучать их содержимое.

— Василий Иванович, это мой аванс и положительный ответ. Мы все в одной лодке, поэтому отказываться глупо.

— Ты толковый парень, Александр. Я знал, что с тобой можно договориться.

— Может все-таки по рюмочке? — кивнул на открытую бутылку коньяка.