Культы Дорсета - Ксения Фролова

— Между прочим, я вас слышу! — сквозь стену донёсся голос монаха. Судя по направлению звука, он был на лестнице. Может, приводил в порядок другие поражённые порчей портреты или просто читал. В любом случае, получилось забавно.

— Тогда хватит там сидеть и сделай что-нибудь полезное!

— Он не твой слуга, — фыркнула Джейн, — ты не можешь вот так им командовать.

— Теперь ты его защищаешь! Всё, Тео остаётся.

— С каких это пор он для тебя просто «Тео»?

— С вашего позволения, я лучше поищу Гарри на улице, — за стенкой монах затопал по ступенькам. Судя по интонации, дружеская девичья перепалка его смутила. Что, в общем-то, и неудивительно, учитывая, что он явно привык к другому обществу. Теобальд Крейн сначала был деревенским парнем, потом удачливым военным, после — монахом, откуда бы ему знать, как всё устроено в женском мире? Кассандра всё понимала, но хихикать ей это не мешало. Как и Джейн — закатывать глаза. Вернее, глаз. Второй-то всегда оставался неподвижным.

Когда его шаги наконец стихли, Касс серьёзно посмотрела на подругу. Та нервно стучала ноготками по своему фарфоровому запястью.

— Ты же понимаешь, что я закрываю глаза на твоё увлечение исключительно потому, что ты — это ты, и будь на твоём месте Сара или даже Мария, я бы уже доложила Трёхглазому лису? — тихо продолжила Джейн, глядя в сторону.

Касс поджала губы. Слова подруги ранили её в самое сердце. Она не понимает, что Тео — это не просто увлечение, он — их общий путь к тому, чтобы всё привести в порядок. Но на то, чтобы подготовить своих последователей к этой светлой мысли, потребуется слишком много времени. Боль и тайна каждого слишком велика, чтобы за те несколько дней, что им остались, объяснить культистам, что боги, пришедшие со звёзд, безразличны к раку, уродствам и бесплодию. Их интересует только хаос, ибо сами они из него и сотворены.

— Я думаю, старик как-нибудь переживёт без знания о том, кто пользуется моей гостевой ванной, — Кассандра попыталась разрядить обстановку и, протянув руку через стол, перехватила пальцы подруги, — всё будет в порядке. Он мне верит.

Ей не нравится лгать, пусть даже и во спасение. Ей не нравится думать, что эта воронка будет становиться всё больше, затягивая новых и новых людей. Кассандре придётся притворно улыбаться смертельно больному Терренсу и испещрённому шрамами капралу, ей придётся обманывать несчастную Марию и внушить Саре с Томасом уверенность в том, что от так желанной власти их отделяет один ритуал.

Но она должна это сделать. Даже если каждое слово лжи будет иголкой впиваться в её сердце, она продолжит их обманывать. Потому что другого удачного стечения обстоятельств может и не представиться, и каждый последующий ритуал может привести к катастрофе. Если Шепчущий вступит в мир, ему явно будет не до благодарностей, у него будут дела поважнее. Чудовище понимает чудовище, это извечный закон. Кассандра готова отдать всю кровь, если потребуется, чтобы её друзья никогда не узнали, что значит пришествие иного бога.

Если потребуется, она, пожалуй что, заставит и Тео отдать всё, что у него есть, всю его магию света до последнего лучика. Как бы он ей не нравился.

— Всё будет хорошо, — повторила она как заклинание, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони Джейн, — осталось только чуть-чуть подождать.

Дверца красного «Оксфорда», похожая на спинку причудливого жука, распахнулась, и из машины на дорожку выскочил миссис Мария Хэймитч. Сегодня она была одета в вышитое под павлинье перо пальто, шляпку-клош со сверкающей брошкой во лбу. Лоб, словно ангельские пёрышки, украшали торчащие из-под головного убора тугие завитки светлых волос. Удивительно, что, будучи на год старше Кассандры, она умудрялась выглядеть по меньшей мере лет на пять моложе.

— Ты приехала!

— Да!

— Ты в самом деле приехала! — оглушительно взвизгнула Касс, сбегая вниз с крыльца и заключая подругу в объятия. От неё пахло духами, чуть-чуть бензином и какими-то лекарствами. Наверное, кто-нибудь из лондонских докторов опять прописал ей целую тумбочку бесполезных пилюль.

Они познакомились в частном пансионе миссис Дойл, куда их всех сослали родители получать хорошее образование, общаться и заводить дружбу с другими детьми. Кассандре и Марии последнее всегда давалось легко, поэтому, быстро найдя общий язык, они совокупно взялись за Джейн. Не всё получилось, разумеется.

Экономка спустилась вслед за подругой и коротко расцеловала гостью в обе щёки. Тео остался на крыльце и делал вид, что он тут скорее каменная статуя, украшающая лестницу, а не надежда Саммерфилда.

— Ты так удивляешься, моя дорогая, словно я могла проигнорировать твоё приглашение, — Мария подхватила Кассандру и Джейн под руки, — кстати, кто этот красавчик в рясе?

— Миссис Хэймитч, ты абсолютно невозможна, — хозяйка Саммерфилда пихнула гостью бедром. Та тут же толкнула её в ответ, — это брат Теобальд, он занимается очищением дома.

Кассандра надеялась, что это звучало убедительно, и что она ничуть не покраснела. Не хватало ещё опозориться перед Марией! Тео в рясе действительно был чудо как хорош, хотя прежде Касс не отмечала в себе особо трепетного отношения к одежде священнослужителей. Видимо, дело было не в рясе.

— Приятно познакомиться, брат, — гостья изобразила перед монахом шутливый реверанс, подбирая полы роскошного пальто, — надеюсь, вы задержитесь в Дорсете подольше. Давно не видела леди Галер такой…

— Причёсанной? — невозмутимо добавила Джейн, — или прилично одетой?

Мария взорвалась хохотом. О, как она смеялась! Кассандру всегда поражало умение миссис Хэймитч заражать своим смехом окружающим. Её хорошенькое круглое лицо приобретало детское очаровательное выражение, на которое невозможно было не любоваться, и казалось, что смеялась она вся, от подрагивающих под шапкой светлых завитков волос до блестящих пряжек на туфлях. Кассандра хихикнула следом, и даже Джейн изобразила сдержанную улыбку. Тео же пару мгновений сохранял невозмутимое выражение лица, а потом согнулся пополам и захохотал вместе с гостьей.

Как долго Саммерфилд-парк не слышал такого смеха! Этот дом в последние годы был по большей части погружён в молчание, изредка прерываемое заклинаниями, тихим переругиванием двух девушек и шёпотом иных богов и чудовищ в подвале. Смех был для Саммерфилда редкой драгоценностью и одновременно — опасностью. Демоны, призраки и прочая нечисть не могут существовать там, где много радости и света. Они предпочитают мрак, гниль и боль.

— Боже, Джейн, я тебя обожаю. Кстати, мне хотя бы чашку чая в этом доме нальют? А моя комната готова?

— Разумеется. Пойдём, Гарри занесёт чемодан, а ты пока перекусишь.

— Чемодан? Чемоданы!

Кассандра вдруг поймала себя на мысли, что продолжает улыбаться. Неужели ближайшие два дня будут просто дружескими посиделками с вином, хорошим настроением и шутливыми перепалками? Просто не верится!