Особо опасная статья - Вячеслав Денисов

Ответ Центру Устимцев дал в ноябре 2003 года.

Примеры нерационального использования нажитого капитала в современной России имелись. Нефть, газ, уголь, алмазы, превращаясь в деньги, оседали на прочных счетах вкладчиков зарубежных банков. Но когда деньги у отдельных представителей страны, стоящей на сорок девятом месте в мировой табели о рангах, появляются в таком количестве и в такие сжатые сроки, ее руководство не может смотреть на это спокойно. Тем более что приблизительно девяносто процентов этих сумм должно было осесть в бюджете.

Деньги нужно отмывать. Это знают даже владельцы казино в Томской области. А что такое «стирка денег» по своей сути? Это поиск резонных объяснений властям о том, что появились они законным путем. Если с властями делиться, то отмывать будет ничего не нужно, ибо в этом случае начинает работать старая поговорка: «Деньги не пахнут». Если делиться, скупясь, есть опасность оказаться в соответствующих органах, где придется ответить на несколько неприятных вопросов. И в дальнейшем больше не жадничать. Однако если суммы, простите, прятать, маскировать, камуфлировать под сбережения, власти начинают сердиться.

До Устимцева Вениамина Геннадьевича эта истина дошла быстрее всех. Именно по этой причине он долго находился на свободе. До тех пор, пока не грянул означенный гром. А гром грянул, собственно говоря, по глупости самого Вениамина Геннадьевича. Вместо того чтобы делиться, он принял решение покупать права на то, что не может быть арестовано и априори обращено в пользу государства.

Первый удар по зорко следящей за малейшим вольнодумием олигархов Счетной палате был нанесен Устимцевым в ноябре 2002 года. Покупка футбольного клуба «Йорк Юнайтед» английской премьер-лиги обошлась миллиардеру в триста миллионов долларов. Плюс еще сто для того, чтобы расторгнуть контракты с футболистами слабыми и прикупить с пяток лучших.

Счетная палата во главе со своим руководителем слегка растерялась. Четыреста миллионов долларов господин Устимцев пропустил мимо государственного бюджета, мимо пухнущих оленеводов.

«Вот так я и смотрю на ваше оленеводческое бедствие», – слышалось руководителю Счетной палаты в таких действиях миллиардера.

Счетной палате было над чем поломать голову. Одно дело приехать, посчитать, недосчитаться, отрапортовать и подготовить все условия Генеральной прокуратуре для законных следственных действий. Прокуратура приедет, опишет, изымет и обратит.

Но как изъять из английской премьер-лиги клуб? И куда его потом, даже если изъять получится, обратить? Легко представить заголовки газет:

«Россия очумела от демократических преобразований. Лучший вратарь мира Паоло Витториано выставлен на аукцион для продажи с целью погашения финансовой задолженности президента АО «Руснефть» Устимцева перед Министерством по налогам и сборам Российской Федерации».

Следующим ударом под дых Счетной палате стала покупка Устимцевым авиалайнера. Обычный самолет: хвост, кабина, два крыла… Кабинет, сауна, библиотека, кинозал, спальная, столовая. Все за полмиллиарда долларов США. В Россию это судно не залетает, а потому попробуй изыми. Или хотя бы арестуй.

«Арестуй не арестуй, – слышал руководитель Счетной палаты голос Устимцева откуда-то издалека, из-за облаков, – все равно получишь…»

А потом была швейцарская деревня. Она стояла в горах лет шестьсот и словно ждала того, чтобы Вениамин Геннадьевич Устимцев прилетел к ней в своем голубом самолете и купил за четыреста миллионов долларов. Как насчет арестовать швейцарскую деревню и поднять над ней российский триколор?

К февралю 2003 года Счетная палата начала обратный отсчет. Ранее она подсчитывала, на какую сумму Вениамин Геннадьевич Устимцев скупает, а теперь считала, сколько у него осталось, чтобы получить компенсацию если не материального ущерба государству, то хотя бы морального. И 23 февраля 2003 года, как раз в день празднования Дня защитника Отечества, сотрудники Федеральной службы безопасности сняли с рейса 3232 господина Устимцева, направляющегося из Новосибирска в Нидерланды для приобретения швейной фабрики. День защитника Отечества превратился в День Победы. Когда счета Вениамина Геннадьевича в России были арестованы, – а раньше этого нельзя было сделать по той причине, что Устимцев не находился не только во вверенном регионе, но и в стране, а без допроса такие действия производить как бы незаконно, – на них оказалось ни много ни мало один миллион двести тысяч долларов США. А к моменту окончания работы Счетной палаты выяснилось, что задолженность Устимцева перед государством (читай – уголовная ответственность) выражается в трехстах миллионах долларов. Стало понятно, что погасить задолженность суммой вклада вряд ли удастся, а на предложение обрусить английский клуб Вениамин Геннадьевич ответил категорическим отказом. Его-де не поймут болельщики. Как и жители швейцарской деревни, на всякий случай.

Устимцеву обвинительным заключением Генеральной прокуратуры было вменено мошенничество в особо крупном размере, а также еще с десяток статей по мелочи, начиная с незаконного захвата земель и заканчивая подделкой документов.

Офис господина Устимцева уже давно представлял собой разоренное сорочье гнездо – следователи вынесли из него и десятка дочерних фирм по нескольку тысяч килограммов документов и сотни компьютеров. Вскоре в «Лефортово» оказались три заместителя Устимцева, а семья самого президента АО переехала туда, где играл клуб главы семейства. Близился суд, и весь деловой мир России и дальнего зарубежья с напряжением наблюдал за тем, как дело идет к развязке.

Да, Кряжин очень хорошо знал это дело. Любомиров за полтора года около двух десятков раз приходил в его кабинет для консультаций при любых возникающих затруднениях.

– И что с того, Альберт Артурович? – Кряжин посмотрел на Кайнакова, уже начиная подозревать, что тот опять пытается увести его от главного.

– Устимцев находится в «Лефортово» и ждет суда, который состоится через семь дней. Месяц назад он подал жалобу в Европейский суд по правам человека на незаконные действия в отношении него как гражданина России.

Кайнаков посмотрел на Кряжина. Тот сидел, дожидаясь, пока информация прибретет завершенный характер.

– Когда неизвестные позвонили и попросили выйти всех, кто в квартире, они сказали мне, что жизнь моего мальчика зависит от того, какое решение примет Европейский суд. Коля вернется домой лишь после того, когда в отношении лиц, проводивших следствие по делу Устимцева, начнутся разбирательства. И будет признано, что те действовали не по закону. Похитители сказали, что все доказательства в суд предоставлены. Они являются очевидными и исчерпывающими.

– А при чем здесь вы, Кайнаков?.. – с изумлением спросил следователь. – Вы в состоянии повлиять на решение Европейского суда?

– Я нет. А представитель России в этом суде может.

– А… – Кряжин стал понимать, что происходит. А потому, указывая на фотографию, где счастливый Альберт Артурович обнимается с представителем России, снизошел до сарказма: – А Трошников Ян Михайлович – не ваш ли двоюродный брат?