Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

— Считаете, что убийство совершил городской тип, сэр?

— Да. А кроме того, некто из этого дома.

— А что насчет Коста? Он иностранец, вы знаете.

— Да, — сказал инспектор, не обращая внимания на распространенное английское мнение, будто все иностранцы либо безумцы, либо преступники, либо то и другое, — но мотив?

— Ну следует ли вообще заморачиваться с этим мотивом, мистер Блоксхэм? — воскликнул сержант. — Вы же видите, сэр, все идет к тому, что мы не нашли никого с мотивом, кроме той несчастной дамочки в деревне, бедной женщины. И, как вы сами сказали, у нее не хватило бы ни мозгов, ни пороху. — Он сделал паузу, поскольку новая идея поразила его: — Может, кто-нибудь ей помог! Все дело, сэр, намного легче для двоих, чем для одного.

Инспектор Блоксхэм кивнул:

— Эту мысль я сам обдумываю уже несколько часов. Мы снова отправимся к миссис Хобсон, когда я закончу тут. И тот молодой Энтони особенно меня не впечатлил. А также остается факт, что это его дом и он должен знать Хобсона лучше, чем другие.

— Грязные дела между ним и миссис Хобсон, — заметил сержант. — Ну, прежде она выглядела не так плохо, я бы сказал. И более странные вещи случались и будут случаться, пока человеческая природа останется такой же, какова она сейчас, сэр.

Эта философская ремарка прозвучала в тот момент, когда они прошли через калитку парка и начали подниматься к дому.

— Итак, инспектор, — поинтересовалась встретившая их мисс Кэддик, — вы уже арестовали преступника? Я так надеюсь, что вскоре мы сможем вздохнуть спокойно, избавиться от неуверенности и страха. Должна заявить, что не лягу в кровать сегодня вечером. Я все больше и больше нервничаю по мере того, как время идет.

— Ничего, мисс Кэддик, — отозвался инспектор, — уверен, вы скоро успокоитесь. Единственная подозреваемая на данный момент — миссис Хобсон, но мы думаем, что расследуем преступление быстро. Могу я поговорить с мисс Амарис Кауз?

— Но инспектор! — Мисс Кэддик всплеснула руками, изображая ужас и непонимание. — Она ничего не знает об этом чудовищном происшествии! Мисс Кауз приехала сюда около четырех часов утра! Ночным поездом! Разве современные молодые женщины не удивительны?

— Разумеется, — ответил инспектор, следуя за ней в столовую и усаживаясь в кресло.

Амарис Кауз, видимо, оторвали от огородных дел: на ней были бриджи, краги, огромные бесформенные перчатки, даже скорее рукавицы, у которых имелось отделение для большого пальца и нечто вроде мешка для остальных; очень грязные ботинки, взятые взаймы у Клайва Браун-Дженкинса, поскольку ее брат носил размер меньше, чем она, а также плащ, пропахший собаками, который использовал на псарне Тимон Энтони.

Амарис Кауз присела на край стула и внимательно посмотрела на инспектора.

— Да, я действительно приехала ночным поездом. Он прибыл в Макит-Лонгер около трех часов, — сказала она. — Смотритель на станции наверняка помнит меня. Он заявил, что я еду зайцем и должна заплатить за билет.

— И… что вы ответили?

— Ничего. Я никогда не трачу слов зря. Я оттолкнула его с дороги и отправилась сюда.

— Ясно.

— Я обязана донести, любезный, о нарушении субординации с вашей стороны, — добавила Амарис, мрачно разглядывая сержанта. — Вы ухмыляетесь в адрес вышестоящего офицера.

— И вы не знаете… вы не имели знакомства с вышеупомянутым Хобсоном до того, как приехать сюда? — поинтересовался инспектор.

Амарис Кауз рассмеялась:

— Полагаю, вы именно о таких вещах и должны людей расспрашивать. Это может быть скучно — пробовать раз за разом. Нет, я не знала ничего об этом человеке до того момента, пока не услышала о его смерти. Мои хобби — рисование и огород, день моего рождения в сентябре, а мой любимый цвет — томатно-красный. Я родилась в тот год, когда Тингамми выиграл скачки в Дерби. Тогда было много лошадей в яблоках, ну, вы помните. И меня где только не публиковали, в том числе в Британской энциклопедии. А ночь я провела в спортивном зале.

Джозеф Херринг почесал подбородок и пересчитал кроликов.

— Здесь два белых ангорских и два набора фламандских гигантов, по три в клетке, — сказал он сам себе, морща свою обезьянью физиономию и щурясь, чтобы лучше видеть через проволочную сетку. — Но только два бельгийских зайца. И что с этим делать?

Херринг открыл клетку и вытащил животных. Никаких сомнений быть не могло. Только два. Джо обратился к ним мягким тоном, пока кролики с опаской обнюхивали траву около его ног:

— И теперь чего бы вам не рассказать мне, что, в натуре, случилось с вашим братцем, черт вас побери! Он что, смог прогрызть себе дорогу на свободу из этой дурацкой клетки? Чего за фигня творится? И что мне с вами делать… о, проклятье! Сюда тащится эта старая кошелка!

Кресло, на сей раз приводимое в движение мисс Кэддик, а также сопровождаемое Селией Браун-Дженкинс в канареечного цвета платье и Присциллой Йеомонд в зеленом, медленно катилось по дорожке огорода. Раскидистые кусты крыжовника скрывали подозрительную активность Джо от постороннего взгляда, так что к моменту, когда миссис Паддикет появилась около клеток, на земле оставался только один бельгийский заяц. Другой, в большой запасной клетке, покрытой чистым мешком, наверное, гадал, что с ним случилось.

Кролики были одним из главных развлечений миссис Паддикет, и Джо как главный специалист по этим животным имел особый статус в поместье. Нанимательница воспринимала его со смесью мрачной подозрительности и вынужденного уважения. Интуиция подсказывала ей, что его привязанность к кроликам намного меньше, чем у нее. Зато в знании их потребностей и привычек — тут она не могла спорить — Джо несомненно превосходил всех вокруг.

Старая леди наклонилась вперед и воскликнула:

— Любезный!

— Да, мадам?

— Предъяви животных.

— Хорошо, мадам.

— Этот фламандский гигант что-то уж совсем исхудал.

Джо, немедленно признавший украденную собственность, изобразил добросердечную улыбку:

— А он скучает по вам, мадам. Ну и типа чахнет.

— Объяснись! — Судя по виду миссис Паддикет, она была довольна.

— Все таким образом, мадам. С того момента, как вы стали находить удовольствие в возне с тем парком с противоположной стороны дома, все выглядит так, что этот кролик знает, что вы о нем больше не думаете. Похоже, даже еда не идет ему впрок. Но я бы сказал, что он будет как огурчик очень скоро.

Миссис Паддикет погладила серовато-голубые уши животного, а затем вернула его в крупные руки Джо.

— Теперь ангорцев, любезный, — велела она.

Джо, ощутивший себя на безопасной территории, достал их из клетки, однако животные были нервными и беспокойными, и хозяйка быстро вернула их обратно.

— И теперь, — произнесла старая леди с предвкушением, — моих любимых маленьких бельгийцев.