Пятьдесят оттенков страсти. История чувственного перевоплощения - Эмма Ноэль

— Родная, ты же не трактором управляешь! Будь нежнее, — произнес он, задыхаясь от страсти, и попросил быть аккуратнее с зубами.

Я приняла к сведению его замечания и максимально нежно вбирала его крупный жезл в себя, мягко помогая рукой. Входя в азарт и приноровившись, я чувствовала себя мастерицей-искусницей, в какой-то миг оседлала моего мучителя и, ритмично двигаясь на нем, отдалась своим чувствам. Мне казалось, я парю высоко-высоко… И вижу солнце!

— Это янтарный цвет! — прошептала я. — Яркий, прозрачный, теплый… исцеляющий… я ощущаю вспышки… счастья!

— Сколько в тебе страсти! — выдохнул он, лаская теплыми руками мою грудь. Я чувствовала нарастающее напряжение внизу живота и предвосхищала феерический оргазм. Чтобы не утратить этот трофей, я продолжала двигаться, борясь с усталостью и вбирая янтарный воздух.

— Еще, еще! — подгоняла я себя, ощущая свободное падение, янтарное облако рассыпалось на тысячу маленьких фейерверков, он застонал и выгнулся — мы одновременно пересекли финишную линию… Я рухнула рядом с ним, промямлив: «Я минутку полежу и пойду к себе», закрыла глаза и отключилась. Сквозь сон я чувствовала, его мягкие прикосновения, он что-то шептал мне, но разобрать слова было сложно. Я провалилась в глубокий восстанавливающий силы сон.

Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. В комнате было по-прежнему темно, сквозь полоску между плотных штор пыталось протиснуться раннее утро. Я тихонько встала и открыла шторы, вместе со светом в мой организм вошел розовый отблеск рассвета, награждая меня умиротворением, умилением и ощущением счастья.

Мне захотелось нежно поцеловать моего мучителя, заставить его проснуться, чтобы вновь заняться любовью. Он спал на спине, волосы его откинулись назад, и самое главное не было этой жуткой маски. Я не видела его лица, он отвернулся в противоположную от окна сторону, но момент истины был совсем рядом.

— Жан, ты делаешь меня похотливой, — шептала я, приближаясь к кровати. Он повернулся на мой голос, и я замерла, остановившись. Меня словно поразило молнией при виде его изуродованного лица. Я завопила, как героиня низкопробного фильма ужасов и, сделав несколько шагов назад, повалилась на пол, продолжая отползать к окну. Жан вскочил, увидел распахнутые шторы и закрыл лицо руками.

— Прости меня, прости меня, прости меня, — затараторила я дрожащим голосом.

— Убирайся! — прорычал он. Я послушно вскочила, словно только и ждала этого сигнала и умчалась без оглядки. Сердце колотилось, мне казалось, что за мной гонится сам дьявол. От испуга я влетела в первую попавшуюся дверь в коридоре, я оказалась в комнатке, которая была намного меньше моей кельи. Там стоял стол с монитором, на котором я разглядела свою пустую кровать. В ужасе я покинула это неприятное место, поспешив туда, где было ощущение хоть какой-то защищенности. Хотя укрывшись в своей спаленке, я наоборот была более уязвима, как ручное животное в клетке. Хозяин, внимательно наблюдающий через прутья решетки, может сделать со своим подопечным все что угодно.

Мне казалось, я чувствую, как вращается планета, словно я стояла не твердыми ногами на взбесившемся глобусе. Я не знала, что делать дальше и куда бежать. Меня тошнило при одном только воспоминании о том, что я совокуплялась с чудовищем. Мне хотелось снять с себя кожу и прополоскать ее в каком-нибудь обеззараживающем химическом составе. Я легла на кровать и накрылась с головой одеялом, чтобы как в детстве почувствовать себя в безопасности. Это был верный рецепт от страшных монстров, желающих затащить детей в свой жуткий мир. Дрожа всем телом то ли от страха, то ли от холода, я погрузилась в тревожный сон, в котором бегала по пустому городу в поисках Феликса, но его нигде не было.

Проснулась я отдохнувшей и не сразу вспомнила о том, что произошло. Пары крепкого коктейля наконец-то покинули мой организм, и я чувствовала себя намного лучше. Я вспомнила все основные события прошедшей ночи, которая казалась нескончаемой. Последним пунктом в этом списке было искаженное ужасом лицо Жана, который наверняка чуть не оглох от моего истеричного вопля. Мне стало стыдно за свое поведение! Словно смелая амазонка, направляемая «тремя мудрецами» — коктейлем, лишающим рассудка, я пришла среди ночи в логово мужчины, вскарабкалась на него и, насладившись коитусом, задремала в его объятьях, но с первыми лучами солнца он превратился в чудовище… И тогда я бежала, как ошпаренная кошка.

То, что я устроила в его спальне, было так глупо! И все же… я чувствовала себя обманутой. Для чего нужно было создавать эту тайну вокруг маски? Зачем игнорировать правду? Чего он добивался, подогревая мой интерес к собственной персоне? Конечно, человека с обожженным лицом винить не в чем, ведь именно я стала инициатором нашего ночного совокупления и все остались довольны… Ах, если бы утро не наступало…

Прошло достаточно времени, и надо было вылезать из укрытия. Как действовать я так и не придумала. Завернувшись в простыню, я направилась наверх. Подавляя волнение, я медленно продвигалась к комнате с патефоном, считая ее своеобразным переговорным пунктом. На стуле лежала моя чистая одежда, в которой я пришла. Я скоропалительно облачилась в джинсы и кофту, натянула кроссовки. Оглядевшись, я надеялась обнаружить пояснительную записку, но на стуле были только деньги — видимо, на такси.

Я колебалась: мне не хотелось сбегать, как трусиха, оставляя за собой шлейф недоговоренности. Я обязана была поговорить с Жаном и произнести слова благодарности за все, что он для меня сделал. Я чувствовала себя другим человеком. Конечно, мне еще предстояли серьезные перемены, процесс эволюции не был завершен, но главное теперь я понимала направление, четко представляла, какой хочу быть.

— Уходи! — произнес его голос вымучено. Я застыла возле двери и не сразу решилась войти, но после некоторых усилий все же сделала шаг, отпихнув деревянную преграду. Жан лежал на кровати спиной ко мне, как ночью. На полу лежала расколотая маска.

— Я пришла извиниться, — проблеяла я жалостливо.

— Не стоит! Уходи! Убирайся!

Я замешкалась. Он повернулся ко мне и сел, не закрывая волосами свое уродство. Я не смотрела на его лицо, опустив глаза.

— А как же контракт? — беспомощно взывала я.

— Контракт? Ты что идиотка?! — рассмеялся он. — Ты подписалась просто под буквами, юридической силы эта бумажка не имеет. Фикция — не более!

Я, наконец, подняла взгляд на него. Все было на месте и пропорционально: нос, глаза, губы, но кожа с правой стороны была сильно повреждена. Грубый шрам на щеке уродовал его лицо, словно этот человек был зловещим колдуном из страшной сказки. Но он не вызывал такого оцепенения и отвращения, как утром, когда я впервые увидела его.

— Ты свободна. И будь счастлива со своим Феликсом! — в его голосе неприятно звенели осколки льда. Больше говорить было не о чем. Мое путешествие по удивительной стране красок подошло к концу, и экскурсовод гнал меня прочь. У дверей я остановилась и еще раз посмотрела на него. Жан выглядел сосредоточенным, немного хмурился. Он не выказывал раздражения от моего присутствия, просто сдержано ждал, пока я исчезну из его жизни.