Ложь, страсть и бриллианты - Хейди Беттс

Уже не в первый раз Алекс был поражен самоуверенностью этой женщины. Попав в серьезную переделку, она сидела перед ним абсолютно беспомощная. Со своей властью и деньгами он мог раздавить ее в любую секунду, как мелкую мошку. Но при этом она стоит перед ним с уверенным лицом, выражающим что-то типа «и что ты на это скажешь?».

Такое положение дел даже заводило Алекса Бахорана.

– То есть ты хочешь сказать, что если они до сих пор лежат в доме твоих родителей, то это значит, что ты их не продавала?

– Именно.

– А доказательства?

От глубокого вдоха грудь Джессики высоко поднялась под ярко-желтым топом. Алекс задумался, он ли прикупил ей этот облегающий топ, или сама Джессика привезла его с собой в своем невероятно нелепом рюкзаке.

– Я могу съездить к родителям и привезти их. – Прошло не меньше двадцати секунд молчания, после чего она сощурила взгляд и сложила бантиком губы. – Если я это сделаю, ты мне поверишь?

И снова вызов. Провалиться ему сквозь землю, если это его не заводит.

– Я подумаю, – осторожно ответил Алекс, справедливо решив не давать опрометчивых обещаний.

– Очень обнадеживает, – буркнула Джессика, после чего распрямила плечи и посмотрела ему прямо в глаза. – Скажи конкретно, что мне сделать. Съездить в Портленд за эскизами или сгореть здесь в лучах твоей ненависти? Я не виновата в том, что ты мне приписываешь.

– О, ты много в чем виновата, – протянул Алекс. – Независимо от того, продавала ты коллекцию конкурентам или нет. Мы поедем вместе.

Глаза Джессики округлились.

– Что?

– На корпоративном самолете. Долетим туда и обратно за несколько часов, – как ни в чем не бывало ответил Алекс.

До боли прикусив нижнюю губу, Джессика обдумывала внезапное предложение. Опасность пришла откуда не ждали.

– Что? – на этот раз спросил Алекс. – Уже передумала?

– Дело не в этом. – Джессика скрестила руки на груди. – Мои родители не знают про Генри.

Лицо Алекса выразило такое удивление, что Джессика виновато заерзала в кресле.

– Я знаю, как ужасно это звучит, – признала она, убирая локон волос за ухо. – Я не лучшая в мире дочь. Скрыла внука от бабушки с дедушкой. Сказать, что они обидятся, значит не сказать ничего.

– Так к чему же все эти тайны? – поинтересовался Алекс.

Джессика посмотрела на него взглядом, после которого слова уже не требуются.

– Как ты представляешь себе этот разговор? – все же сказала она. – «Мама, папа, привет. Не хочу вас разочаровывать, но я залетела от первого встречного. И это еще полбеды. Первым встречным оказался заклятый враг нашей семьи Александр Бахоран. Здорово, правда?»

– «Заклятый враг», – повторил Алекс. – Не чересчур ли это?

– Что касается родителей, то для них твое имя – Люцифер Бахоран.

Недоумение на лице Алекса было неподдельным. Он нахмурился и отвел взгляд в сторону. Вероятно, во всем этом есть что-то, чего он не знает. Или что он не должен знать.

Алекс оставил себе мысленное напоминание углубиться в этот вопрос по возвращении в офис «Бахоран дизайн». Просто из любопытства, не более того.

– Так что же ты предлагаешь? – наконец спросил он после почти минутной паузы.

– Можно полететь в воскресенье. Родители традиционно ходят на обед к моей тете. Их не будет три-четыре часа.

Вновь повисла пауза.

– Ты даже не дашь знать родителям, что была в городе? После того, как вы не виделись почти год?

Джессика виновато вздохнула:

– Да, если этого требует дело. Я знаю, что должна им сказать про Генри. И я скажу. Скоро. Просто мне нужно время, чтобы разобраться в себе.

– Тогда скажи, во сколько нам нужно быть в доме твоих родителей. Я дам распоряжения по полету и найду кого-нибудь, кто останется с Генри.

Алекс ожидал возражений, но последовал лишь послушный кивок. Вероятно, Джессика тоже считала умным шагом не таскать малыша с собой в Портленд.

Джессика удивленно мотала головой:

– Клянусь тебе, они были здесь.

Она надеялась, что нарастающая в душе паника никак не отразится в голосе. В третий раз за десять минут Джессика перебирала документы в ящиках своего стола. «Еще один гвоздь в крышку моего гроба, – думала она. – Теперь он точно убедит суд, что я неподходящая мать для Генри. Более того, преступница».

Думай, думай, думай.

Алекс стоял в метре позади нее, не говоря ни слова. И все же она ощущала его молчаливое ликование, сменяющееся новой волной гнева.

Но вдруг пульс в висках Джессики сбавил скорость. Черт возьми, ведь она не единственная, кто знал об украденных эскизах. Была еще Эрин. Джессика даже показывала их ей. Не с целью навредить Алексу, а чтобы доказать, что она действительно обыскивала его номер.

В то утро, когда Джессика предъявила сестре рисунки, она не удержалась и поведала Эрин, что можно улучшить в этой коллекции.

Надо было что-то делать, и делать срочно. Ради себя, ради Алекса и в особенности ради Генри.

– Одолжи мне свой сотовый, – обратилась она к Алексу.

Его глаза округлились, их ярко-голубой цвет внезапно сменился серым. Не говоря ни слова, он достал телефон из внутреннего кармана пиджака и передал его Джессике.

Набрав по памяти номер, она услышала несколько гудков, прежде чем сестра взяла трубку.

– Эрин, это Джессика. У меня к тебе очень серьезный вопрос. – Не дожидаясь ответа сестры, она перешла к главному: – Что ты сделала с папкой эскизов Александра Бахорана?

– Что ты имеешь в виду? – переспросила Эрин. Сама невинность. Даже через трубку сотового Джессика уловила в ее голосе фальшь.

– Не валяй дурака, Эрин, я серьезно. Это очень важно. Скажи мне прямо сейчас, что ты сделала с коллекцией «Принцесса». Я оставила их в гараже родителей среди своих вещей, но теперь их здесь нет. И ты единственная, кто знал об их существовании.

Тишина заполнила телефонную линию на несколько долгих секунд. Джессика не смотрела на Алекса. Она попросту не могла. Вместо этого она крепко прижала пальцы к основанию носа, чтобы не позволить себе расплакаться.

Наконец, нарушая затянувшееся молчание, сестра сказала:

– Я их продала.

Сердце Джессики пропустило несколько ударов.

– О, Эрин, – застонала она. – Скажи, что это неправда. Прошу, скажи, что ты этого не сделала.

– Сделала, – ответила Эрин. – С самого начала в этом и был мой план. Подложить свинью мерзавцам Бахоранам.

Никакие усилия не помогли Джессике сдержать слезы.