Невеста черного князя - Инга Максимовская

- Властелина,- эхом повторила за девушкой Люся, чувствуя, как сердце пропускает удар, – но почему я не в подземелье, не в тюрьме? Почему он с таким комфортом меня расположил?

- Мне нельзя обсуждать приказы,- словно под гипнозом произнесла служанка, ровным голосом, - госпожа, пожалуйста, меня накажут, если я не переодену вас. Сильно накажут. А у меня семья: родители, сестренки малые. Властитель в гневе страшен. Умоляю. Не губите.

- Не бойся, - испуг горбуньи передался и Люсе, хотя она постаралась не показать этого. – И все же, назови свое имя.

- Меня зовут Акулина, - прошептала девушка, опустив  глаза, словно стесняясь своего имени. Ее руки мяли передник на тканом сарафане.  Казалось, служанка боится, ожидая удара.

- Хорошо, а теперь давай все же сделаем то, зачем ты тут. И прекрати меня бояться, мне неудобно,- слишком жизнерадостно сказала Люся, хотя на душе у нее скребли кошки. Девушку терзали миллионы вопросов, первым  и самым главным из которых был: «Зачем меня похитил черный князь?». Она вспомнила рассказы Магуты о властителе и совсем приуныла.

Акулина принялась за работу. Руки служанки ловко зашнуровали корсет на талии Люси, которая уставилась на себя в огромное зеркало. Странно. Именно такое она видела в мебельном магазине того мира, откуда пришла. В своем родном мире.

- Вы очень красивая,- удовлетворенно улыбнулась служанка, оглядывая дело рук своих. Люся с трудом выдохнула и согласно кивнула. Платье ей и вправду шло.  Казалось, что оно шито по ее фигуре. В руке Акулины, девушка заметила поясок от своего старого сарафана. Горбунья перебирала его пальцами, будто поглаживая вышивной узор. Он ей явно нравился. Людмила только теперь заметила, насколько беден наряд  Акулины.

- Тебе нравится пояс?

Служанка кивнула, и спрятала взгляд, как маленький затравленный зверек.

- Так забери его. Будешь носить и меня добрым словом поминать,- улыбнулась Люся, приобняв за плечи девушку. Она дернулась, словно от удара, и на щеках несчастной блеснули слезы.

«Господи, как же она живет, если так растрогалась из – за небольшого знака внимания»? - Печально подумала Людмила.

- Вам нужно бежать,- вдруг, тихо шепнула служанка,- князь – не человек. Он страшный монстр. Вы не заслуживаете такой участи. Он...

Договорить девушка не успела. Дверь распахнулась, и на пороге показался высокий мужчина. Его грубые черты  говорили о властности, злые глаза, однако, смотрели с фальшивым восторгом. Акулина вскрикнув, отшатнулась от Люси, склонилась до полу, так низко, что, казалось, она сейчас переломится пополам. Но, пришедший не обратил на нее ни малейшего внимания. Его взгляд был прикован к, плененной им, девушке, и в нем читалось ни с чем несравнимое превосходство.

- Ну, как тут моя красавица – гостья? – улыбнулся пришедший, став похожим не на доброго дядюшку, а на хищного зверя. Хотя, он явно хотел произвести положительное впечатление. Вот только выходило плохо. Черное нутро брало верх, выползало наружу, словно солома из разорванного чучела.

- В гости ходят по собственной воле,- стараясь не показать страха, растянула губы в улыбке, Люся.- А вы меня похитили. И я требую объяснений.

Акулина тихо пискнула. Князь, даже не посмотрев в ее сторону, взмахнул ладонью. Щека, которую пересекал уродливый шрам, дернулась. Горбунья застонала, согнулась от боли, терзающей ее тело. Лицо колдуна перекосила злая улыбка.

- Отпусти ее,- тихо, но твердо приказала Люся. В черных глазах мужчины мелькнул интерес, смешанный с удивлением. По крайней мере, ей так показалось. – Какого черта тебе от меня надо?

- Я собираюсь жениться,- усмехнулся Боговад.

- И при чем тут я? – В голосе Людмилы зазвенела сталь. Нужно было быть полной тупицей, чтобы не понять, к чему ведет этот мерзавец.

- У тебя есть право на одно желание,- проигнорировал вопрос девушки князь. Ее судьба давно была им решена,  и он не счел нужным ответить. Люся почувствовала, как ее раздирает ярость. Ненависть к этому мужчине перекрывала кислород, мешала дышать. Она не могла понять, почему именно ей уготована такая судьба.

- У меня есть любимый,- выдохнула девушка.

- Это ненадолго, красавица. Я вплотную работаю над проблемой, - усмехнулся Боговад. Медленно подошел к своей пленнице, поднял руку к ее лицу. Люся сделала попытку отстраниться, но он не позволил. Чужие пальцы запутались в ее белокурых локонах. Князь наслаждался властью над ней. Такой триумф был написан на мужественном изуродованном лице, что девушку замутило.

- Зачем я тебе? – ее голос потонул в безумном смехе властителя.

Сердце колотилось в груди, как обезумевшее. Боговад замолчал, потеряв интерес к испуганной Людмиле. Перевел взгляд, похожих на черные дыры, глаз на замершую в поклоне Акулину и снова превратился в доброго дядюшку.

- Акулина, душа моя, - позвал он. От звука его голоса служанка задрожала.- Ну, полно, полно. Я же не монстр.

Князь явно наслаждался эмоциями несчастной. Играл, как огромный жирный кот с малюсеньким мышонком.

- Да, господин. Точнее, нет,- пролепетала горбунья, почти рыдая.

- Ты будешь прислуживать госпоже. Это мой приказ. Ты же будешь послушной? Будешь докладывать о каждом шаге моей невесты, да ведь?

- Да,- тихо, тихо, - почти на пределе слышимости, ответила Акулина. Люся задохнулась от злости.

- Вот и молодец,- Боговад царственно положил пальцы усеянные перстнями на голову, едва держащейся на ногах, служанки.- Возьмешь у кухарки леденчиков для сестренок. Скажешь – я приказал. И помни, я забочусь о верных мне людях. Ты же видела, что происходит с семьями предателей.

«Он безумен». -  Люся поняла это сразу. А теперь еще больше уверилась в своем предположение. И ей предстоит стать невестой монстра. Ну, уж нет. Лучше смерть.

- А, ты не боишься, что я сбегу,- с насмешкой выкрикнула Люся, вложив всю смелость в свой голос. Боговад прищурился, и улыбнулся:

- Это плохая идея, красавица. Мой замок не место, где девицам гулять безопасно.

- Не смей ко мне прикасаться, - пискнула девушка, увидев, что князь намеревается взять ее за запястье. Повинуясь странному, внутреннему приказу, Люся выставила вперед ладонь. Кольцо на ее пальце раскалилось и вибрировало, камень начал испускать пока еще не очень яркое, но уже заметное, сияние.

Боговад зарычал, занервничал. Уставился на перстень, подаренный Люсе мамой, с такой злостью, что казалось он убьет сейчас его владелицу. Растерзает. Только вот он не мог, не смел даже приблизиться сейчас к своей пленнице.

- Готовься к свадьбе,- прохрипел князь, бросившись к двери.

- Чтоб, ты сдох,- закричала ему в спину Людмила.

Мужчина замедлил свой шаг. Обернулся. Улыбка, похожая на уродливый, черный провал, перекосила израненное лицо.