Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами - Сергей Макеев

Сыновья судьи и крупного землевладельца Вильяма Купера постоянно играли на воле, прекрасно ориентировались в лесу, метко стреляли из лука. Но Джеймс превосходил братьев во всем.

Когда мальчики вернулись домой, они увидели там Джеймса, листающего книгу со скучающим видом.

— Где вы пропадали? — спросил он.

Братья привыкли к его способности незаметно исчезать и внезапно появляться, все примечать, оставаясь невидимым, и даже называли иногда шпионом.

Прошло немало лет. Джеймс Фенимор Купер учился в Йельском колледже, потом служил на флоте, побывал в Лондоне — то есть, по тогдашним американским меркам, повидал мир. Наконец женился, обзавелся собственным домом и фермой, у него самого появились дети.

По вечерам, уложив дочурок спать, Джеймс и его жена Сюзан по очереди читали вслух английские романы. Книжные новинки долго плыли в Америку, а затем ехали к читателям на перекладных. Американская литература еще не заявила о себе, писатели по большей мере подражали европейским авторам, а местные поэты воспевали выдуманную природу, похожую на регулярный английский парк, и трели соловья, хотя этих птиц в Америке нет, не замечая чудесного пения американских дроздов…

В тот вечер Джеймс дочитывал длинный сентиментальный роман. Закончив, он в сердцах отбросил книгу прочь и заявил:

— Я бы написал не хуже!

— Вечно ты задаешься, — мягко заметила Сюзан, — у тебя нет никакого литературного опыта.

— Бьюсь об заклад! — воскликнул Джеймс. И тут же пожалел о сказанном. Но идти на попятный не захотел, и пари было заключено.

Жена была не совсем права. Во-первых, чтение для внимательного и вдумчивого читателя — тоже литературный опыт. А Джеймс читал много и воспринимал глубоко. Во-вторых, проба пера уже состоялась.

Одиннадцатилетним мальчишкой, начитавшись романов о рыцарях, Джеймс решил сочинить что-нибудь в духе Вальтера Скотта. Но вот беда, он писал медленно и такими каракулями, что и сам не мог разобрать. Тогда мальчик договорился с наборщиком местной газеты, что надиктует ему книгу, а издатель даже согласился печатать ее с продолжением. Но фантазии на рыцарскую тему скоро наскучили юному автору, и роман остался ненаписанным.

Позднее, в юношеском возрасте, Джеймс написал балладу по просьбе одного бродячего певца. Это случилось вскоре после окончания второй войны с Англией, когда все только и говорили о жестокости англичан. Баллада называлась «Сожжение Буффало, или Ужасный пожар». Типография все той же газеты «Отсего геральд» отпечатала несколько экземпляров текста. Джеймс вскоре позабыл о своем поэтическом дебюте. Однажды он был в гостях у одного из соседей. Перед ужином, желая занять гостя, дочь хозяина села за пианино и неожиданно запела… «Сожжение Буффало». Автор скромно промолчал, но аплодировал с двойным жаром — исполнительнице и себе самому.

Теперь Джеймс взялся за перо более решительно, и в 1820 году уже читал рукопись друзьям, вкусу которых он доверял. Купер сказал слушателям, что это сочинение его хорошего знакомого. Роман назывался «Предосторожность», автор следовал традициям английских сентиментальных и семейных романов. Мужчины одобрили сочинение, а дамы даже усмотрели в нем влияние их любимых писательниц Джейн Остин и Амелии Опи. Окрыленный такими оценками, Купер отдал свое детище в нью-йоркское издательство, и скоро оно вышло в свет под длинным названием «Предосторожность, или Предупреждение лучше, чем лечение», но без указания имени автора. Книгу перепечатали даже в Англии.

Но в глубине души молодой писатель прекрасно сознавал подражательность своей книги и говорил жене:

— Книги не пишутся по случаю. Да и можно ли написать хорошо о чужой стране, чужих нравах! Нет, моя первая книга впереди.

Это был горький, но полезный опыт: Джеймс Фенимор Купер понял, о чем и как нельзя писать. Он твердо решил рассказывать только о том, что знает и любит.

— Знаешь, о чем я напишу по-настоящему? — сказал он жене. — Об Америке и американцах. Я постараюсь написать так, чтобы это было интересно самим американцам. Чертовски сложно, но я очень этого хочу!

С детства Джеймс Фенимор Купер любил слушать истории. В доме его отца собиралось много интересных людей, некоторые из них участвовали в Войне за независимость Северной Америки. Их рассказы еще не подернулись мифологическим глянцем, старики говорили без прикрас: долгая и кровопролитная освободительная война была одновременно и революцией, и ожесточенной гражданской войной — ведь на стороне англичан воевали до пятидесяти тысяч американцев, верных британской короне. Вдобавок с той и с другой стороны на нейтральной территории орудовали отряды мародеров. Американских мародеров называли «Скиннерами» (живодерами), английских — «ковбоями» (это были в основном кавалеристы, промышлявшие угоном скота американских фермеров).

Была среди американцев и пятая колонна — некоторые беспринципные дельцы только ждали победы королевских войск, а пока наживались на военных поставках и взвинчивали цены, пользуясь тяжелым положением колонистов. Даже Джордж Вашингтон горестно замечал: «Такого отсутствия чувства гражданского долга, такой спекуляции, такого множества всяческих ухищрений для получения той или иной выгоды я никогда еще не видел…» (Вообще говоря, в эти годы американцы относились к коммерсантам весьма настороженно. Запомним это обстоятельство.)

Позднее Купер встречал ветеранов той войны в семье своей жены и среди соседей. Особенно запомнились ему долгие разговоры с Джоном Джеем, видным государственным деятелем США. В годы Войны за независимость президент Джордж Вашингтон назначил Джея в Комитет по безопасности — первую разведывательную службу молодого государства. Именно Джей должен был собирать информацию о передвижении, а по возможности и о замыслах англичан — «красных мундиров», как называли их колонисты. Джон Джей получал донесения от своих агентов через нарочных, но, бывало, и сам выходил на связь.

— Бывали и другие способы передачи сведений, особые приметы, — рассказывал старик, попыхивая трубкой. — Вот, допустим, на веревке сушится белье. Судя по тому, что и как развешано, агент узнавал, можно ли переправиться на нашу сторону, не ждет ли его засада.

Больше других потрясла писателя судьба безымянного героя-разведчика, имени которого Джон Джей так и не назвал. Это был простой фермер, живший на нейтральной территории, куда заходили и англичане, и американцы. У него была репутация, как говорится, «пособника врага». Благодаря «дружбе» с английскими офицерами он добывал и передавал ценные сведения командованию континентальных войск, как называли американские вооруженные силы. Понятно, американцы люто ненавидели «предателя», он не раз был на волосок от смерти. Даже после войны истинное лицо шпиона продолжали скрывать, последняя встреча Джона Джея с агентом была тайной. Джей принес немалые деньги — плату не только за смертельно опасную службу, но и за опозоренное навсегда имя… Но фермер отказался от платы и заявил: «Эти деньги пригодятся моей родине после войны, а я сам заработаю на хлеб». Как жил он впоследствии, под каким именем, осталось тайной.