Помни, что ты смертный - Энн Грэнджер

Она затрясла головой:

— Нет. Только я не скажу ничего полезного. До сих пор не верю.

Голос вновь стих до шепота.

— Уйди с дороги, Дэнис! — отчаянно прокричала миссис Хэнкок в коридоре.

— Я только дверь тебе хотел открыть, Мэри, — оправдался ее брат.

Миссис Хэнкок вошла с чашками и печеньем на подносе, поставила угощение на стол, повернулась, с силой вытолкнула брата, с надеждой маячившего на заднем плане, и захлопнула за собой дверь.

Попугайчики утихли. Один клевал рассыпанные зерна, другой раскачивался в кольце. Судя по всему, Дэнис очень комфортно устроился в уютном домике. Интересно, есть ли у родственника-приживалы какая-нибудь работа.

— Вчера я вышла в обычное время, — рассказывала Либби. — К пяти была на почте.

В пять часов холодным зимним утром, подумал Маркби. Пока Дэнис, предположительно, валяется в постели, племянница в мороз ни свет ни заря отправляется на работу. К горлу подступила злость. Он взял чашку, протянул девушке. Та ее рассеянно приняла.

— В Касл-Дарси было мало корреспонденции. Среди прочего пара пакетов, один, в мягкой упаковке, для Касвеллов. Он был тяжеловатый, отправитель наклеил лишние марки. Помню, я еще сказала миссис Касвелл, что бандероли лучше взвешивать на почте.

Она вдруг взволнованно вскинула голову.

— Следовало насторожиться, заподозрить неладное! Ведь нас инструктировали, что надо обращать особое внимание на бандероли, отправленные не с почты, а просто брошенные в ящик… — Либби подавила вздох. — Только, понимаете, скоро Рождество. Перед Рождеством все так делают. Хотят послать подарки, идти на почту некогда, наклеивают побольше марок наудачу. Просто… очень глупо с моей стороны…

— Ничего, — утешительно проговорил Маркби. — Вы правы, скоро Рождество, через почту проходит масса посылок, многие неправильно оформлены и упакованы.

Либби взглянула на него с благодарностью.

— Я положила почту для Касл-Дарси рядом с собой на переднем сиденье. Хотя у меня там не первая остановка. Сначала в Чертой еду. В Чертой всегда много корреспонденции — он стоит среди жилых массивов. Я только половину туда доставляю, а половину кто-нибудь другой. Покончив с Чертоном, переложила почту для Касл-Дарси на переднее сиденье.

В целом на пути от почты до адресата она брала в руки пакет несколько раз, и каждый мог оказаться смертельным. Маркби, хмурясь, потянулся за собственной чашкой.

Либби тоже нахмурила брови, припоминая.

— Одна бандероль, заказная, была адресована мистеру Бодикоту. Он должен был за нее расписаться. Пришлось ждать, пока снимет дверную цепочку и сходит за очками. Странный старик. Держит коз.

— Да, — улыбнулся Маркби. — Я к нему заходил и про Джаспера слышал.

На девичьих щеках обозначились ямочки.

— Он страшно гордится Джаспером. Каждое утро в первую очередь выпускает. Если запаздывает, козел старается выбить дверцу загончика! Ну и были еще письма и пакет для Касвеллов. Я уже говорила… — Она вдруг встревожилась. — С миссис Касвелл все в порядке?

— В полнейшем, — заверил Маркби. — По-моему, она сегодня отправилась на работу.

— Я ужасно боялась… Она очень славная. Какой кошмар! — Голос дрогнул. — Чувствую себя виноватой…

— Пейте чай, — посоветовал Маркби.

Похоже, девушка переживает только за Салли Касвелл. Возможно, в потрясении не слишком понимает, что сама легко могла стать жертвой.

Либби отпила чаю.

— Я вручила пакет и вернулась к фургону, поехала дальше. Ничего не слышала… ни шума, ни взрыва, ни бьющегося стекла. Узнала гораздо позже, по возвращении. Моя смена кончается около двенадцати тридцати. Только приехала — пришло известие. Не могла поверить. До сих пор не верю. Зачем кому-то покушаться на доктора или на миссис Касвелл?..

Она устремила на собеседника большие растерянные голубые глаза.

— Говорите, в Касл-Дарси было мало корреспонденции? Что еще, кроме посылок и писем для Бодикота и Касвеллов?

Известно, что анонимки нередко рассылаются не одному адресату, а нескольким. Многие получают подобные письма. Посылка с бомбой — совсем другое дело. Возможно, анонимные письма со взрывом не связаны. Нельзя опираться на одни предположения.

— Почта для миссис Гудхазбенд, — твердо объявила Либби. — Для миссис Гудхазбенд, в «Тайт-Барн». Так ее дом называется. Чудесный большой дом. Ей всегда много писем приходит. Еще для других пара писем в обыкновенных почтовых конвертах. Миссис Гудхазбенд часто получает корреспонденцию в коричневых конторских конвертах.

Либби Хэнкок хорошая свидетельница, заключил Маркби. Даже испытав потрясение, подробно вспоминает детали, искренне старается помочь. В отличие от некоторых не отбирает заранее то, что, по их мнению, представляет интерес для полиции.

— Узнаете, кто это сделал? — спросила она.

Маркби вздохнул.

— Ну, мы думаем, хотя точно не знаем, что доктора Касвелла преследует группа экстремистов из движения в защиту животных: они против экспериментов, которые проводились в его лаборатории в прошлом году. Присматривайте за любой поступающей для него почтой. Ничего не бойтесь и не волнуйтесь. Если чуть улыбнется удача, мы скоро найдем отправителя.

Либби усмехнулась.

Миссис Хэнкок ждала у входной двери.

— Я Дэниса на кухне закрыла, — сообщила она, словно брат ее был непослушным домашним животным. — Велела сидеть до вашего ухода. Знаете, это большой ребенок. Не надо на него сердиться.

Маркби решил не сердиться на Дэниса, пока тот не живет под одной крышей с ним. Жалко женщин, с которыми он живет.

Миссис Хэнкок, рассматривавшая произошедшее с точки зрения возможных последствий для дочери, заглянула суперинтенденту в глаза:

— Ведь моя Либби ни в чем не виновата, правда? Бомба ей руки могла оторвать!

— Могла, но не оторвала, — утешил ее Маркби.

— Я обычно не обращаю внимания на идеи Дэниса насчет виселицы и прочего, — сказала она. — Но когда нечто подобное происходит с твоими родными, невольно подумаешь, правда?

Спринг-Фарм — захудалый муниципальный микрорайон в Чертоне — место примечательное. Сам Чертон когда-то — очень давно — был вполне симпатичным поселком. Об этом еще помнит горстка стариков, прозябающих в старых коттеджах. К несчастью для них и поселка в целом, это место заранее предназначили для спальных районов окрестных городов покрупнее. Новые жилые массивы до сих пор расширяются, застраиваются новыми кварталами с магазинами высшего класса и красивыми дорогими домами.

Только это не относится к району Спринг-Фарм, возникшему на первой волне строительства на участке, получившем название от располагавшейся здесь фермы. Собиравшиеся из готовых панелей дома не рассчитывались на вечность. По мнению производителей, естественный срок их жизни составлял двадцать лет. Через сорок они кажутся призраками из давних времен.