Тран. Создатель чудовищ - Джон Роберт Кинг

– Итак, вы упомянули о всем известном Гласиане, – обратилась старейшина к Явгмоту. Ее высокие скулы покрывал жаркий румянец. – Мне кажется, настало время зачитать письмо, которое я получила сегодня утром. На листке стоит печать Гласиана. Он просит меня донести это послание до многоуважаемого собрания, – глубоко вдохнув, она развернула небольшой листок:

«Друзья!

Эту срочную просьбу, или, точнее, предупреждение, я пишу, будучи прикованным к больничной постели, если не называть ее смертным одром.

Вот уже несколько месяцев человек по имени Явгмот делает вид, что оказывает мне так называемую медицинскую помощь. Вот уже несколько месяцев он подвергает меня мучительным процедурам, применяя свои бесчеловечные лженаучные методы. Но мое тело увядает значительно быстрее от его «лечения», чем, собственно, от проказы. Я абсолютно уверен в том, что в лучшем случае он шарлатан, в худшем – убийца.

Однажды он совершенно справедливо был объявлен врагом государства и выдворен из страны. Умоляю вас выслать его снова.

Я никогда не желал его возвращения, не смирюсь с его пребыванием среди нас и теперь. Более того, считаю своим долгом предупредить вас: если он не будет изгнан, он вновь ввергнет нас в пучину гражданской войны.

Моя жена считает, что Явгмот – последняя надежда на исцеление. Ее уверенность является моим смертным приговором. Но я предпочту умереть, чем жить, оставаясь объектом его жестоких манипуляций.

Поэтому я призываю Совет немедленно проголосовать за изгнание Явгмота, объявив его отныне и навсегда врагом Империи Транов.

Гласиан из Халциона».

– Едва Джамет произнесла последние слова, зал разразился одобрительными возгласами, все пришло в движение.

– Явгмот бросил хмурый взгляд на Ребекку. В ответ она слегка сжала его пальцы, и он почувствовал, как ее сила и спокойствие передались ему.

– Председательствующий вновь поднялся со своего кресла и, призвав собрание к порядку, произнес:

– Я не могу ставить вопрос о ссылке Явгмота на голосование, прежде чем мы не выслушаем его самого.

– Предлагаю объединить оба вопроса, – выступил вперед опальный целитель. – Если мне не предоставят оборудование, помощь и финансовое обеспечение, о котором я просил, я сам покину и этот город, и Империю Транов. Я изгоню себя сам. Если из результатов вашего голосования будет следовать, что вы не доверяете мне, я оставлю вас один на один с проказой, в которую вы тоже не верите. Друзья мои, именно она, а вовсе не какой-то врачеватель приведет вас к гражданской войне и вымиранию. Поэтому я предлагаю объединить эти два вопроса в один. Те, кто считает, что меня следует выслать, пусть голосуют «айе!», те, кто считает, что надо продолжать исследования, пусть голосуют «нэй!».

Собрание загудело, словно потревоженный улей, но по общему настроению было ясно, что присутствующие согласны с предложением Явгмота.

– Ставлю вопрос на голосование, – объявил председатель. – Все те, кто поддерживает Гласиана и стоит за немедленную высылку Явгмота, говорите «айе!».

Эхо десятков голосов отразилось от высокого мрачного купола. Казалось, само здание выдохнуло ответ.

Теперь Явгмот сжал руку Ребекки, возвращая уверенность и спокойствие, подаренные ему несколько минут назад.

– Те, кто выступает против высылки Явгмота в пользу удовлетворения его просьбы о возможности продолжения исследований, пусть скажут «Нэй!».

По громкости ответ был почти таким же, как предыдущий. Возможно, чуть громче, а может, это «чуть» существовало лишь в воображении тех, кто высказал сейчас свою точку зрения.

– По мнению председателя собрания, победили те, кто выступает за высылку Явгмота.

Поступило предложение голосовать простым подсчетом рук, поднятых за то или другое решение, и председательствующий согласился. Старейшины городов-государств повернулись к своим делегациям и стали проводить голосование.

Не выпуская пальцев Ребекки, Явгмот внимательно следил за представителями Халциона. Переводя хищный взгляд с одного делегата на другого, он накрепко запоминал лица тех, кто голосовал против него.

– Они не сделают этого, – прошептала Ребекка. – Они не предадут нас.

– Вы имеете в виду, – Явгмот слегка наклонил голову, – что они не вынесут приговора вам и Гласиану или вам и мне?

– Приговорить вас означает приговорить Гласиана. – В ее голосе слышались слезы.

Целитель кивнул.

Наконец старейшины закончили подсчет. В зале воцарилась тишина, и в этой тишине раздался голос председательствующего:

– Явгмот получит все необходимое. За исполнением воли народа проследят старейшины.

* * *

В полночь Ребекка снова пришла в свой храм. Блики лунного света играли в гранях камней, переливаясь от бледно-голубого до мертвенно-сиреневого. Темнота перемешивалась с дрожащим сиянием звезд, зыбкие тени, словно призраки, отражались от ледяных глыб основания.

Ребекка думала о смерти, о своем муже, о проказе… Они не были просто любящими супругами. Их связывало нечто большее, некое духовное родство, общее видение мира, общие цели. Они дополняли друг друга, стали одним существом, а объединив технический гений и тонкое искусство, преобразили всю Империю.

А теперь он заболел, и она страдает вместе с ним. Как будто лепра поразила часть ее собственного тела. Но она не боится за него, нет. Ребекка не могла бы этого объяснить, но чувствовала, что Гласиан не умрет, пока она жива, пока способна простым усилием воли поддерживать в нем жизнь.

Он снова будет работать, творить на благо Империи. На благо? Ребекка вздрогнула. А что если Явгмот прав и они с мужем сами направили свои народ по пути смерти? Восхождение, стремление к раю… Если траны откажутся от достигнутого, они повернут вниз, скатятся с тех высот, до которых уже вознеслись.

Невесело ухмыльнувшись, Ребекка окинула взглядом свое творение. Этот Храм, совершенное воплощение надежды на рай, теперь неизбежно сталкивал ее сограждан в ад. Пока основание висело над городом, оно отравляло людей. Если днем Храм укреплял их дух картинами славного будущего, ночами он устрашал их пониманием неизбежности смерти.

И только она не боялась ночных призраков, разговаривала с ними, рассказывая о своей вине перед всем народом Империи. Как она хотела заразиться проказой, уничтожившей ее любовь и грозящей ее государству! Болезнь дала бы ей возможность искупить свою вину и обрести общую судьбу с теми, кто был ей дорог.

Пока же в своем великом восхождении она оставила всех соплеменников далеко позади.

И только Явгмот мог спасти их.

* * *

Спуск был мучительным, а подъем похож на агонию.

Джикс чувствовал, что слабеет с каждой секундой. Проказа разъедала его плоть, проникая все глубже, черные язвы лопались, изливая потоки густого гноя. Но не только физические страдания изматывали его тело.