Прекрасная бунтарка - Лесли Мэримонт

— Вот это мне нравится, — улыбнулся Стивен, одобрительным взглядом окинув посвежевшее лицо молодой женщины. — Вот это зрелище, способное порадовать сердце мужчины. Даже начинаю думать, не поспешил ли я одеться.

Патрисия тоже улыбнулась, хотя и чуть саркастически.

— Наивысшая похвала, какой только может удостоиться женщина, да? Честно говоря, Стивен, сердце твое я сейчас порадовать не откажусь, но не иные части тела. Мне кажется, что для одного свидания секса с нас более чем достаточно. Не хотелось бы думать, что если я все же перееду к тебе, то буду нужна тебе лишь для одного.

С лица Стивена медленно сползла улыбка.

— Если? Патрисия, о каком «если» ты говоришь? Или я ослышался? Мне казалось, что твой переезд дело решенное. Ты уже даже собиралась подавать заявление об уходе.

— Ну… я поняла, что должна еще немного подумать.

Стивен тяжело вздохнул.

— Ага, понятно, откуда ноги растут. Вот почему ты с утра сказала про некстати заболевшую любовницу…

— Ну да, — с таким же тяжелым вздохом призналась молодая женщина.

Взяв ее за руку, Стивен сел на кровать и заставил Патрисию сесть рядом; Взгляд его был предельно серьезен.

— Право уж и не знаю, сколько раз должен повторять тебе это на протяжении одного свидания, моя милая, но я тебя люблю. Искренне и глубоко. И ты нужна мне не ради одного только секса. Мне нравится быть с тобой, даже когда мы не занимаемся любовью. Нравится разговаривать с тобой, просто глядеть на тебя. Нравится твой ум, твой характер, умение обращаться с людьми. Нравится выходить с тобой куда-нибудь, гулять, смотреть кино… Мне все в тебе нравится, когда ты не болеешь, — добавил он, тем самым омрачив радость, которую доставил Патрисии этим потоком комплиментов.

— Очаровательно, — процедила она. — Значит, если я снова заболею, ты отшвырнешь меня в сторону, как сломанную и ненужную вещь?

— Хватит молоть чушь! Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. — Глаза Стивена сверкнули. Поднявшись, он шагнул к столику с завтраком. — Решено: ты переезжаешь ко мне, и точка! Кажется, тебя пора покормить, чтобы ты снова подобрела. Чем тебе намазать тост — медом, вареньем?

— Положи кусочек сыру, — попросила Патрисия, благоразумно не поднимая более вопроса о переезде, но в глубине души твердо решив не позволять Стивену превратить ее в марионетку в своих руках.

Остаток утра протек тихо, мирно и очень приятно. К своему удивлению, Патрисия почти оправилась от дурноты и без внутреннего содрогания смотрела, как Стивен в одиночку уничтожил все съестное, приготовленное миссис Бенджамин на них двоих. Сама она аппетита не испытывала и съела только пару тостиков.

За едой молодые люди болтали о том, о сем. Стивен неожиданно порадовал Патрисию, сообщив, что вчерашний инцидент с почтальоном и пожилой дамой, а также сказанные Патрисией слова про любовь ко всяким «бесплатным подаркам за ту же цену» навели его на мысль устроить большую рекламную акцию. Теперь, сказал он, любому клиенту, оформившему подписку хотя бы на полгода, будет дана возможность выбрать второй журнал на тот же срок.

— Конечно, — сказал Стивен, — с этим для нас будут сопряжены дополнительные расходы, но не такие уж большие, как может показаться. Все равно нерентабельно выпускать журналы маленькими тиражами, так что, увеличив их на самую малость, мы практически ничего не теряем. А так и новых клиентов привлечем, да и старые будут подписываться на большие сроки. Я еще вчера все рассказал Фрэнку. Он сначала решил, что я спятил, но уже утром перезвонил мне и пел дифирамбы. Говорил, что я гений бизнеса. Позор на мою голову, но я не стал разуверять его и признаваться, что на самом деле гений не я, а моя очаровательная подружка. Мужская самооценка — страшная вещь!

Патрисия от души согласилась с этим утверждением.

Однако ведь и секрет обаяния Стивена отчасти заключался именно в этом, в его высокой мужской самооценке, в исходящей от него ауре уверенности в себе, энергии, властности. Все это делало Стивена тем человеком, которого Патрисия так любила.

И все же она не удержалась от возможности чуть поддразнить его.

— А почему бы этой мужской самооценке и в других вопросах хоть изредка не опираться на женскую смекалку? — спросила она. — Нет, правда, Стивен, ты никогда не пробовал работать с женщинами? У них, у нас то есть, довольно часто рождаются свежие идеи, потому что на проблемы мы смотрим другим взглядом.

Стивен пожал плечами.

— Честно говоря, пробовал. И действительно, часто это оказывалось весьма плодотворно. Но потом мне пришлось отказаться от этого, и с тех пор я предпочитаю, чтобы сотрудники, с которыми мне приходится непосредственно общаться, были мужчинами.

— Но почему?

— Слишком уж много времени приходится проводить вместе, слишком плотно общаться.

Патрисия обомлела.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что просто-напросто побоялся, что можешь затеять роман с сотрудницей?

К ее удивлению, Стивен кивнул.

— Именно. Не люблю я таких вещей, слишком хлопотно. Плавали, знаем.

— И… — Патрисия боялась ответа, но все же хотела знать, — и давно ты вот так «плавал»?

— Довольно давно, примерно за год до нашего знакомства. Но мне и одного урока вполне хватило.

— Ты… ты спал с ней?

Стивен нахмурился.

— Обязательно задавать личные вопросы?

— Так все же?

— Ну, пару раз. Или чуть больше. Послушай, дурацкая была история, не люблю о ней вспоминать.

— Расскажи. Я хочу знать. Ты же знаешь все о моем прошлом.

— Патти, да у тебя ведь не было никакого прошлого!

— Нет, было, было. Пусть я ни с кем до тебя не спала. Но встречалась же. И даже целовалась. И честно рассказала тебе все о моих поклонниках еще в первую ночь. Стивен, так несправедливо!

Он вздохнул.

— Ну ладно. Хотя и рассказывать-то, в сущности, нечего. Не слишком красивая история.

— А она сама была красивой?

— Кей-то? Да нет, красавицей я бы ее не назвал. Но и дурнушкой — тоже. У нее был свой стиль. Знаешь, такой деловой имидж «змея в очках». Мало кому идет, но ей очень даже шло. И голова у нее работала что надо. Не знаю даже, как все это вышло, мы ведь работали довольно давно и никаких чувств друг к другу не испытывали. Она для меня была, что называется, своим парнем. А потом случился кризис в делах, нам пришлось из шкуры вон лезть, чтобы выкрутиться. Мы с ней неделю кряду из офиса практически не вылезали. Не спали, не ели. И выкрутились. Но усталые были до чертиков. И на радостях отправились праздновать победу в ближайшем баре. Оттуда перекочевали в следующий, потом еще куда-то. Словом, не помню, как оно вышло, но на следующий день мы проснулись в одной постели. Никакой любви между нами и в помине не было. Во всяком случае, с моей стороны. Она, впрочем, утверждала, что и с ее тоже. Надо было тогда же и остановиться, признать все глупой пьяной ошибкой и вести себя друг с другом, словно ничего такого между нами и не было…