Дороже золота - Селина Дрейк

— Почему вы не оставите меня в покое? — сердито воскликнула она. — Я не хочу, чтобы вы меня трогали!

— Не надо лгать, Лаура, — сказал он, снова запечатлев на ее губах короткий поцелуй.

И прежде чем она пришла в себя, поцеловал ее снова, и еще, и еще, подвергая этой бесконечной сладкой пытке. Он то касался ее рта, то отодвигался только для того, чтобы секунду спустя приникнуть к нему снова. Словно играл в кошки-мышки, дразня, заманивая и доводя ее до умопомрачения.

Лаура пыталась не отвечать на его ласки, снова пробовала вызвать образ Патрика, напоминала себе, что любит другого мужчину, а то, что в ней растет, ничего общего не имеет с любовью, этого следует стыдиться, этому надо сопротивляться. Но видя перед собой Джоша, она уже думала только о нем — его худощавом, строго очерченном лице, притягательно сексуальном теле.

Не нужно смотреть на Джоша! Лаура закрыла глаза, чтобы не видеть напряженного смуглого лица, и в этот миг поняла, хотя слишком поздно, что попала из огня да в полымя. Стоило закрыть глаза, и она погрузилась в мир тьмы и страсти и признала наконец правду: она так жадно вожделела его, что все остальное не имело никакого значения.

— Я захотел тебя с первой же минуты, как увидел, — прошептал Джош, лаская ее грудь, и Лаура совсем потеряла голову.

Ее тело плавилось от страсти, выгибаясь навстречу его зовущей силе, губы тянулись к его губам, раскрываясь и дрожа в безудержном зове. Из горла Джоша вырвался резкий хриплый звук, он приник к ее рту, движимый неодолимым желанием, захватывая ее в бурную спираль яростного эротического восторга. Интенсивность чувств была такова, что для Лауры исчезло все, кроме этого стимула; горячее пульсирующее желание охватило их обоих.

Вернул их к реальности неожиданный резкий звук: прямо у коттеджа чей-то автомобиль сигналил резко и настойчиво.

Они отскочили друг от друга с распаленными лицами, затуманенными глазами.

Джош чертыхнулся.

— Что за дьявольщина?

Еще не придя в себя, Лаура дрожала, рот горел, губы, распухшие в самых чувствительных местах от поцелуев, ярко алели, тело еще сотрясалось желанием.

Сигнал взревел снова, еще более настойчиво, и только теперь Лаура вспомнила.

— Это Иан… — пролепетала она, закусив губу.

Джош вперил в нее острый взгляд.

— Кто?

Лаура не могла смотреть ему в глаза. Ей хотелось умереть. Как она могла позволить ему заниматься с нею любовью таким пошлым образом? Мучительный, невыносимый стыд жег ее, словно каленым железом.

— Это один человек, который должен был заехать за мной, — выдавила она, непроизвольно поворачиваясь, чтобы взглянуть на себя в маленькое зеркало, висевшее у двери.

— Господи, я выгляжу, как…

Горькая правда состояла в том, что она выглядела, как женщина, только что со страстью занимавшаяся любовью. Растрепанные светлые волосы, припухшие губы, нездешние глаза выдавали ее до конца.

— Почему он должен был заехать за тобой? Ты ведь приехала на собственной машине сюда. — Джош остро вглядывался в ее лицо жесткими прищуренными глазами, пока она отчаянно пыталась привести себя в порядок, торопливо причесывая спутавшиеся локоны, проводя помадой по губам, припудривая кожу.

— Послушай, оставь меня в покое… Занимайся собственными делами, — промычала она, но Джош уже приготовил следующий вопрос.

— Почему ты встречаешься с другим мужчиной, когда твой жених в отъезде?

— О, отстань! — возмущенно оборвала его Лаура.

В зеркале она заметила, как посуровели его глаза, вспыхнув острым негодованием, и тут же послышались торопливые шаги, раздался громкий стук в дверь.

— Лаура, вы здесь? Вы едете? — крикнул Иан.

Она оттолкнула в сторону Джоша и открыла дверь, ухитрившись изобразить радостную улыбку, хотя рот ее одеревенел и был как чужой.

— Извините, что заставила вас ждать, Иан. Я уже выходила.

— Я увидел вашу машину и понял, что приехал по адресу, — весело сказал предприниматель и окинул ее одобрительным взглядом. — Выглядите очень элегантно, впрочем, вы всегда неподражаемы. Вы готовы? Моя тетушка пунктуальна до фанатизма.

Выражение его яйца изменилось, когда он бросил взгляд в сторону Керна, мрачного, без улыбки. Иан растерянно отступил, но сразу же овладел собой и вежливо улыбнулся Джошу:

— Приветствую вас! Вы, должно быть, тот самый строитель, что обещал осмотреть коттедж. Надеюсь, я не слишком рано приехал и не помешал вашим деловым переговорам?

— Нашим переговорам? — эхом отозвался Джош со странной ухмылкой.

Лаура покраснела и отвернулась.

— О, — сказал Джош, — мы можем продолжить наши… — он сделал паузу, затем насмешливо продолжил, — наши переговоры… как-нибудь в другой раз.

— Да… Безусловно, — ответил Иан не без любопытства и слегка озадаченно. Он, видимо, уловил скрытую насмешку, но не зная, как ее истолковать.

Лаура не могла больше выносить эту комедию.

— Нам нельзя опаздывать, Иан.

Она захлопнула дверь, когда все вышли, и направилась к машине Иана, не одарив Джоша даже взглядом.

Иан счел, что должен сказать тому что-нибудь вежливое.

— Прекрасный денек, не правда ли? Тепло, как летом.

Джош мрачно взглянул на него, ничего не ответив. Идя к своей машине, Иан пробормотал какие-то вежливые прощальные слова, уселся за руль и помахал Джошу, который не спускал с него пристального взгляда. Тронув машину с места, Иан присвистнул:

— В каком бы уголке земного шара вы его ни встретили, сразу видно, что он родился в Йоркшире. Такими мы взращиваем этих людей: угрюмыми и упрямыми, как наши болота и ограды, сложенные из камней.

Лаура промолчала; ее не трогал проплывающий пейзаж, повисший над нивой жаворонок. Вспомнив, что только что произошло с ней, она почувствовала стыд и ужас. Познакомившись е Патриком, Лаура никогда не испытывала соблазна изменить ему. Вплоть до последнего момента.

На неделе, когда Лаура, как предполагалось, должна была встретиться с Патриком в Амстердаме, он ей позвонил. Голос звучал взволнованно, Патрик говорил запинаясь.

— Лаура, тут… возникла проблема… Боюсь, не смогу вылететь в Голландию в конце недели. Рей настаивает, чтобы я оставался в Италии. Ей не понравились рисунки, сделанные в Риме. Завтра мне предстоит вернуться туда и предпринять еще одну попытку.

— Ах, нет! — простонала она, слегка побледнев. — Какая досада! А ты не сможешь и побывать в Риме, и попасть в Амстердам на уик-эид? Я так ждала встречи. Мы не виделись, кажется, уже целую вечность.

— Мне очень жаль, Лаура, — донесся тихий и какой-то далекий голос, совершенно непохожий на голос Патрика. — Не могу… Времени нет… Невозможно…