Наследник - Джейн Энн Кренц

Она нашла это немного забавным, пока он не заговорил.

— Больше никаких таких ночей, — заявил он резко.

— Никаких? Ты не получил удовольствия этой ночью? — слегка поддразнила она, понимая, что он вряд ли имел в виду то, что только что произошло между ними.

Конн нетерпеливо кивнул, а затем приподнялся и с явной неохотой сдвинулся с ее тела.

— Я имел в виду — больше никаких ночей, когда я сидел бы перед твоей дверью и ждал, чтобы посмотреть, кто привезет тебя домой.

Он властно обнял ее. Его мускусный запах наполнил ее ноздри, когда она с готовностью приникла к его плечу.

— Сколько еще таких ночей будет, Конн? Стоит ли об этом волноваться? Скоро ты вернешься на Тахо, и тебя больше уже не будет интересовать то, как и с кем я провожу свои вечера.

Волна грусти, накатившая на нее, когда она слушала собственные слова, занимала ее несколько секунд. Затем она в изумлении заметила, что Конн как-то опасно притих.

— Кто сказал тебе о Тахо? — спросил он низким и хриплым голосом.

Хонор смущенно заерзала:

— Итан обмолвился, что у тебя там какой-то деловой интерес.

Она повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Именно так. Деловой интерес и больше ничего. Мой дом не на Тахо, — сказал он, как отрезал. — Я просто владею там кое-какой недвижимостью.

— Понятно.

Хонор не знала, что сказать. Ясно, он не хочет говорить о Тахо или о том, где он на самом деле живет.

И она не хотела испортить волшебную интимность момента.

Утром будет достаточно времени для того, чтобы узнать все, что имеет значение.

— Все в порядке, Конн. Я не хотела проявлять излишнее любопытство. И ты мне ничего не должен, ты не должен связывать себя какими- либо обещаниями. Я это понимаю.

Кажется, подобная информация не доставила ему удовольствия.

— Не должен, черт возьми! — прорычал он, изогнувшись, чтобы прижать ее спиной к подушке. — Хонор, мы с тобой теперь связаны вместе. Разве ты этого не понимаешь? Ты только что отдалась мне.

— Ты думаешь о своих словах, Конн? — спросила она осторожно, опасаясь позволить себе на что-то надеяться.

— Я всегда думаю обо всем, — сообщил он ей беспристрастно. — Я не могу уйти и оставить начатое. И тебе не дам.

Она робко улыбнулась:

— А что, похоже, что я пытаюсь уйти?

— Ты пыталась избегать меня сегодня вечером, — резко заметил он.

Он сказал эти слова так, словно это в некотором роде его обидело. Ее пальцы ласково рисовали узоры у него на спине.

Не страшась сурового выражения его лица, она смотрела на него ласковым взглядом женщины, которая знает, что влюбилась.

— Это было раньше. Сейчас совсем другое дело, — объяснила она, словно все было и так понятно.

— Ты больше меня не боишься?

— Не думаю, что я когда-либо действительно была напугана, просто осторожна, — сказала она, просто чтобы отделаться.

— И ты больше не проявляешь осторожности? — настаивал он.

— А что, должна? — легкомысленно огрызнулась она, не понимая, почему он так настойчив.

— Нет, — прохрипел он, наклоняясь к ней для поцелуя. — В этом больше нет необходимости.

Ей очень хотелось спросить, что он имеет в виду, но он уже снова разжигал огонь, который, казалось, разжечь мог только он. Хонор почувствовала в нем пульсирующее желание и не хотела противиться.

Их соитие было новым и неиспытанным, хрупким и неизведанным, но оно было неизбежным. Конн прав. Теперь ни один из них не сможет просто уйти.

Несколько часов спустя Хонор медленно просыпалась, понимая, что мужчина рядом с ней не спал. Она прижалась к его боку.

— Конн? Что-то не так? Ты не можешь загнуть?

— Я просто кое о чем размышляю, сладкая моя.

— О чем?

— О том пикапе, который преследовал тебя до дома сегодня вечером. Кроме всего прочего. — Последние три слова были сказаны почти неслышно.

— Что о пикапе? — настаивала она, зевая.

— Мне не нравится то, что кто-то пытался догнать тебя сегодня вечером.

Она слегка нахмурилась в темноте:

— Ты не думаешь, что Грейнджер мог погнать кого-то за мной?

Конн отрицательно покачал головой:

— Нет, у него нет причин преследовать тебя. Он попытался бы напугать твою сестру, но она…

Он замолчал, когда Хонор вдруг села прямо.

— Моя сестра! Конн, что, если он собирается что-то сделать с Аденой?

Конн протянул руку и заставил ее снова лечь рядом.

— Успокойся. Как я только что хотел сказать, она заплатила свой долг. Теперь Грейнджер не станет ее преследовать.

— Ты говоришь, словно абсолютно уверен в этом.

— А я и уверен.

Хонор почему-то поверила ему. Спокойная сила его слов говорила сама за себя. Она успокоилась.

— Тогда инцидент сегодняшней ночи был делом рук еще одного южнокалифорнийского сумасшедшего.

— Если только не принимать во внимание то, что на днях в твоей комнате была сдвинута ширма со своего места, — задумчиво сказал он.

Хонор на мгновение замолкла.

— Я уверена, это было просто ошибкой с моей стороны.

— Точно?

Лежа здесь в темноте рядом с сильным мужчиной, в котором можно найти поддержку, легко быть уверенной. Хонор приглашающе поцеловала его, чуть прикусив ему нижнюю губу.

— Точно.

На следующее утро Хонор проснулась рано с таким чувством, будто вся ее жизнь переменилось за одну ночь. Когда она повернула голову, чтобы посмотреть на распростертое великолепное тело Конна, она поняла, что интуиция ее не обманула. Даже если он сегодня уйдет от нее навсегда, ее жизнь больше никогда не будет прежней, потому что она никогда не сможет выбросить его из головы целиком и полностью.

Его тело было худощавым и загорелым на фоне смятых белых простыней. Интригующая темнота его волос на подушке вызвала у Хонор желание протянуть руку и пробежать пальцами по ним, как она делала это прошедшей ночью.

«Разве не считается, что во сне мужчины с суровыми лицами, как правило, кажутся более мягкими и даже кроткими?» — размышляла она, изучая непреклонные черты его лица. Правда, Конн не вписывается в общее правило. Его сила и решимость были слишком явны в его натуре, чтобы исчезнуть хоть на время, пока он спит. В ярком свете свежего солнечного утра он все равно выглядел как человек, иметь которого своим врагом мог захотеть лишь глупец.

Понимание этого вызвало у Хонор волну беспокойства. Она не могла больше лежать в постели. Босиком она прошлепала в ванную, выложенную черно-белым кафелем. Зеркало отразило в полный рост ее обнаженное тело, копку беспорядочно спутанных каштановых с золотым отливом волос и глаза, в которых было глубокое женское удивление.